ничего не ответил. Он один раз видел мисс Гриффин и понимал, что спорить бесполезно.
– Как проведёшь первый день каникул? – спросила она, пережёвывая гренку. Алексис действительно торопилась. Она жевала, застёгивая пальто.
– Знаешь что, приходи в обед ко мне в магазин. Мы с тобой зайдём в кафе, поедим, поболтаем, отметим первый день каникул – предложила она, заговорщицки подмигивая.
Эван кивнул.
– Конечно.
Она просияла.
– Ну всё, я побежала. Этот чёртов автобус наверняка снова опоздает.
Эван подставил щёку, чтобы она поцеловала его, помахал ей напоследок и закрыл дверь. Надо было ещё раз всё обдумать.
Мэл добралась до дома, и оставив велосипед, вошла. Бобби уже собиралась на работу. Она стояла в кофте и в джинсах-клёш, и уже подплела с утра волосы в мелкие косички. Сколько Мэл её помнила, Бобби никогда не распускала слишком вьющиеся волосы.
– Где ты была так рано? – с упрёком спросила она.
– Так, каталась по окрестностям – стараясь не смотреть на неё, ответила ей Мэл.
Бобби принялась надевать кроссовки.
– Ну-ну – она явно ей не поверила.
– Опять гуляла с этим парнем.
Мэл пожала плечами.
– Не вижу в этом ничего такого.
Бобби закончила шнуровать кроссовки.
– Мэл, детка, сколько раз тебе повторять, это запрещено!
– Кем? – не понимала та. – Он мой лучший и единственный друг, я же не виновата, что все девчонки в школе странные.
Кстати, с его кузеном Кристианом Мэл виделась пару раз, но тот, похоже, не очень-то горел желанием с ней общаться. И Мэл его не винила. Она прекрасно понимала, да и была наслышана от Эвана, что Кристиан – закоренелый любитель придерживаться установленных правил.
А ведь действительно, в той школе, куда она ходила девочки, оставляли желать лучшего. Они, как и, наверное, остальные мальчики, были замкнутыми и не очень-то приветливыми. Когда Мэл пришла в школу, там ещё училась Ромильда, старшая сестра Кристиана. Она, как и остальные девчонки, боялась попадаться той на глаза, поскольку именно она издевалась и унижала большинство девочек, непохожих на неё саму. Мэл тоже доставалось, так как она была немного смуглее, чем остальные девочки, чья кожа отливала белизной. И всё же Мэл повезло больше. Её просто обзывали. Некоторых девчонок макали лицом прямо в пюре. Поэтому, когда Ромильда закончила школу, все вздохнули с облегчением.
К тому же, все они относились к мальчикам с презрением и отвращением, особенно те, чьи бабушки держали частные магазины, или предприятия в городе. Мэл было не о чем с ними поговорить, поэтому школу она не любила. Большую часть времени она проводила, записывая в тетрадку свои мысли и наблюдения. Так, у неё появился собственный личный дневник, который она старательно прятала от Бобби под кроватью, куда мать никогда не заглядывала. Всякий раз перед школой у Мэл было самое паршивое настроение из всех возможных. Она, тяжело вздыхая, садилась в школьный автобус, развозивший