рассказал это, она спросила:
– Но ведь это – что бы оно ни было – живое?
Веда вспомнила, что Гараму утомили расспросы. Он устал на глазах.
– Да черт их знает. – Сухо молвил сапожник, но спохватился и, скрывая раздражение, выговорил. – Для чего вам знать, что у преступника внутри? Может, прикажете, монографию о них написать?
Он свирепо посмотрел. Вскочил и, уронив башмак, опираясь цокнувшими когтями в столешницу, прорычал:
– Это семя Люциферово, и довольно о них.
Он зацепил когтем страницу, надорвал и с огорчением взял книжку в лапы.)
Веда не пересказала этот разговор собравшемуся обществу, но и пары фразочек оказалось довольно, чтобы все присутствующие примолкли.
Сари свесила хвост с ветки.
– Да он знаток. – Вскричал Шанаэль. – Вы положительно разговорили целеустремлённого Гараму своими ножками, госпожа. (Простите, Всеволод).
Веда, довольная, как всякая сурийка, которой удалось оказаться в центре внимания, вдруг заявила:
– Я пошутила насчёт целеустремлённости.
– Так, значит, он не делает пепельниц?
– Делает, но я имела в виду другое. У него Лестница на Рабочем Столе.
– Вы полагаете, это свидетельство мании величия? – Улыбнулся Шанаэль. – Кстати, по статистике, одно из любимых изображений жителей всех четырёх материков.
– Я так не думаю. – Сказала Веда. – В смысле, про манию. Просто я… её боюсь.
– Почему?
– Так. Очень большая, и неизвестно, кто её построил.
Веда была не права. Как раз-таки множество учёнейших людей на всех четырёх материках убеждены, что знают, кто её построил. Предположений имелось в наличии столько, сколько учёнейших людей – ну, примерно. Столько же мнений существовало относительно того, когда это произошло.
Лестница выходила за пределы атмосферы, находилась в наклонном положении, но ни разу ни один ураган не пошатнул её. Хотя со времён появления Высокой Культуры то и дело кто-нибудь предлагал превентивно уничтожить её – как бы не упала и дел не наделала. То были, в основном, лица, профессионально озабоченные благом людей: среди них один царь, семь министров, два эстрадных певца и множество депутатов множества парламентов. Был и религиозный деятель, требовавший взорвать «идола», как он называл Лестницу, которая, по его мнению, подрывала идею Творения.
Его мнение бурно обсуждалось несколько лет, хотя, если честно, дискутирующие могли лучше потратить своё время. Материал, из которого состояла Лестница, был таков, что разрушить его не удалось за всю Историю ни одному любителю сувениров – а они и по сию пору приезжали сюда, в Долину, вооружённые почище отрядов специального назначения.
Давний Меморандум строго воспрещал попытки подняться по Лестнице, а зона разреженного воздуха, поддерживаемая специальными установками, служила убедительным доводом в пользу Меморандума.
Сурийцы очень гордились тем, когда осуществили первый выход в космос. В газетах тогда писали: