прекрасно известны нашим благодетелям еще до того, как мы эволюционировали до приматов!
– А теперь послушайте меня, сэр. – Кеплер покраснел от возмущения. – Конфедерация финансирует наши изыскания…
– Изыскания! Вы бы постыдились бросаться такими словами! Вы ищете то, что уже давно можно найти в любой галактической Библиотеке, и позорите всех нас, выставляя человечество форменными кретинами!
– Ларок, – вклинился было Джейкоб, но коротышка не унимался.
– И ваша Конфедерация тоже хороша! Загоняют наших старших братьев в резервации, как когда-то индейцев! Отобрали у народа возможность пользоваться филиалом Библиотеки! Поддерживают эту абсурдную теорию, из-за которой над нами смеется вся Галактика: дескать, разумная жизнь зародилась на Земле самопроизвольно!
Кеплер не выдержал яростной атаки. Краска сошла с его лица, он залепетал, запинаясь:
– Я… Я не думаю…
– Ларок! Ну хватит, перестаньте!
Джейкоб схватил журналиста за плечо и, развернув к себе, быстро зашептал на ухо:
– Довольно, приятель, вы же не хотите дискредитировать человечество в глазах достопочтенного кантена Фэйгина?
Ларок вытаращил глаза. Где-то за спиной Джейкоба возбужденно шелестел кроной Фэйгин. Наконец журналист сдался и опустил глаза.
Вторая неловкая ситуация за столь короткий срок – даже для такого беспардонного журналюги – это перебор. Сбивчиво извинившись перед пришельцем и сверкнув на прощание глазами в сторону Кеплера, Ларок поспешил откланяться.
– Спасибо за спецэффекты, Фэйгин, – сказал Джейкоб, как только журналист ретировался.
Ответом ему послужил свист, короткий, на низких частотах.
5
Преломление
С расстояния в 40 миллионов километров Солнце казалось приструненным и посаженным на цепь адом. Оно бурлило в черноте космоса – отныне уже не просто сверкающая точка, которую уроженцы Земли воспринимали как нечто само собой разумеющееся и от которой предпочитали бездумно отводить взгляд. Оно манило к себе сквозь миллионы миль. Порой хотелось украдкой взглянуть на него, но это желание таило в себе опасность.
С борта «Брэдбери» светило казалось размером с пятицентовик, висящий всего в каком-то футе от смотрящего. Свечение было настолько ярким, что без фильтров вынести его было невозможно. Если по земной привычке взглянуть на пылающую сферу одним глазком, можно было ослепнуть. Капитан приказал задраить иллюминаторы и включить защитные поляризационные экраны.
Впрочем, в холле оставалось еще окно с фильтром Лио[5], через которое пассажиры могли любоваться дарующей жизнь звездой безо всякого риска для здоровья.
Спалось в тесной каюте неважно, и, в очередной раз проснувшись посреди ночи и пустившись в паломничество к кофейному автомату, Джейкоб задержался возле круглого окна. Какое-то время он с отсутствующим видом пялился в пространство, все еще не до конца стряхнув с себя остатки сна, но зазвучавшая совсем рядом шепелявая речь мигом привела