бравым моряком в Сиднее, – сказал мистер Кониг. – Он занимался торговлей в Паумоту и говорил мне, что за страховку платят восемнадцать процентов. Правда ли это?
Мак-Кой улыбнулся и подтвердил.
– Но они не страхуют, – объяснил он. – Судовладельцы ежегодно сбрасывают двадцать процентов со стоимости своих шхун.
– Боже мой, – простонал капитан Давенпорт. – И значит, через пять лет шхуна ничего не стоит! – Он грустно покачал головой и пробормотал: – Скверные воды, скверные воды!
Они снова вошли в каюту – для справки по большой карте, но ядовитые пары заставили их, задыхающихся, выскочить на палубу.
– Здесь вот остров Моренгаут, – указал капитан на карту, разложив ее на палубе над каютой. – Он не дальше ста миль в подветренную сторону.
– Сто десять. – Мак-Кой с сомнением покачал головой. – Сделать это возможно, но очень трудно. Я могу подвести ее к берегу, но рискую посадить на риф. Скверное место, очень скверное.
– Мы рискнем, – решил капитан Давенпорт, принимаясь намечать курс.
После полудня часть парусов была спущена из боязни пройти мимо земли ночью. Во вторую вахту команда снова обрела бодрость. Земля, казалось, была уже совсем близко, и утром их страдания должны были кончиться.
И наступило утро – ясное, с пламенеющим тропическим солнцем. Юго-восточный пассат превратился в восточный и погнал «Пиренеи» по волнам со скоростью восьми узлов. Капитан произвел вычисления по лагу, особенное внимание уделяя скорости течения, и объявил, что остров Моренгаут находится на расстоянии десяти миль. Шхуна проплыла десять миль и затем еще десять, а вахтенные с верхушек трех мачт не видели ничего, кроме свободного простора моря, залитого солнцем.
– Но земля там, я говорю вам, – кричал им с юта капитан Давенпорт.
Мак-Кой снисходительно улыбнулся, но капитан грозно сверкнул на него обезумевшими глазами, схватил свой секстант и погрузился в хронометрические вычисления.
– Я знал, что я прав, – почти кричал он, закончив вычисления.
– Двадцать один градус пятьдесят пять минут южной, один градус тридцать шесть минут две секунды западной. Вы понимаете? Еще восемь миль под ветром. Какие итоги у вас, мистер Кониг?
Старший помощник взглянул на свои цифры и тихо объявил:
– Двадцать один, пятьдесят пять – правильно; но долгота у меня – один, тридцать шесть, сорок восемь. Это значительно приближает нас.
Но недоверие капитана Давенпорта к его цифрам выразилось в таком презрительном молчании, что заставило мистера Конига заскрежетать зубами и неистово выругаться про себя.
– Назад! – приказал капитан рулевому. – Три румба – и так держать! Так!
Затем он вернулся к своим цифрам и проверил вычисления. С лица его струился пот. Он кусал свои усы, губы и карандаш, уставившись на цифры, точно человек, объятый ужасом перед лицом неведомого призрака. И внезапно с ожесточением он порывисто скомкал исчерченный лист в кулаке и, швырнув его, придавил ногой.