бассейн. Общий. Муниципальный. Ну еще бы. На наши-то деньги – чистенький… На наши налоги!
Следует тирада о налогах, превышаем скорость, заворачиваем на всем скаку куда-то на улочку, полную старых, потрепанных триплексов. Китайцы только и делают, что мочатся в воду. Она из-за них желтая. Весь мир желтый из-за китайцев! И их мочи, очевидно… Жена взяла ребенка. Маленький мальчик. Дима бросает руль, вынимает портмоне, и пока мы сбиваем пару велосипедов, столбиков, прохожих… демонстрирует мне фотку счастливого карапуза. Настоящий маленький Дима! Даже след от фуражки на лбу. Разумеется, жена не взяла ни купальника для себя, ни плавок для ребенка. Зачем ей купальник? Есть же трусы… лифчик… А у ребенка – трусики. И представляю ли я себе… Только она зашла в воду с ребенком, как сразу нарисовался охранник. Madame, désolé… Il est impossible de se baigner en culotte[22]. А, что, почему. В чем дело? Дело в том, что ткань просвечивает и ваш ребенок может стать жертвой людей с не очень здоровой психикой… Зачем играть с огнем? Désolé…[23] Дима матерится, сбивает несколько пожарных колонок, уже специально. Что за страна?! Говна кусок, а не страна! Девки у них уже в одиннадцать дрочатся, в двенадцать сосут, а в тринадцать раком становятся. Весь Монреаль в задницу трахается! И это – можно. В школе! А прийти с ребенком в бассейн, чтобы в обычных, хлопчатобумажных трусиках… так это, видите ли, нет! Резко тормозим. Из переулка выбегает человек со странной улыбкой. Не сразу, но до меня доходит, что речь идет о синдроме Дауна. Бедный калека торопится, но убегает медленно. Из-за этого он похож на увечного пингвина, обосравшегося клоуна. Падает на колени, мычит, роняет слюни. Вскакивает, прячется за пластиковой урной. Дима протягивает мне страп, одеяла, скотч. Резонно замечает, что за посмотреть мне не платят. Засранец сам только и делает, что останавливается поболтать с хозяевами про то, как ему здесь, в Квебеке, не нравится. Много пидоров, много девок, которые сосут в двенадцать. Эти девки для него – настоящий лейтмотив! Сразу ясно, кому бы он с удовольствием дал отсосать… Вслед за дауном появляется что-то черное, грозное, молчаливо опасное. Целая толпа с ножами. Ба, да это же старые знакомые! Все, с кем мне доводилось работать на улицах Монреаля в тот год. Старые добрые знакомые. Грузчики, водители. Рабочая косточка. Твои трудовые руки, о Монреаль. На этот раз в руках у них ножи. Окружают дауна, со смехом пинают его ногами. Кто-то хватает несчастного за подбородок, цепляет пальцем, тянет вверх, а другой рукой перерезает глотку. Даун мычит, как Аписов бык, разбрызгивает кровь по мостовой. Им с ребятами так надоела вся эта лицемерная diversité[24], объясняет Дима, что они решили очистить Монреаль от скверны. От даунов, инвалидов сосучих, от наркоманов сраных, от блядей сифилитичных, от черножопых, арабиков… Короче, от всякого говна. Но первые на очереди, конечно, инвалиды гребаные. Пожиратели наших с ребятами налогов. Какие налоги, говорю, вы ведь их не пла… Мне лишь бы спорить, качает головой Дима и спрашивает