угрозы международной безопасности, сколько на благостные обещания глобальной взаимозависимости.
Уделяя поначалу внимание только экономической перспективе, сторонники глобализации быстро поняли, что ее привлекательность может быть значительно усилена за счет политической составляющей, и тогда было выдвинуто мнение, что глобализация непременно приведет к усилению демократии. И этот логический довод стал особенно полезен, когда критики доктрины утверждали, что она служит средством оправдания максимизации прибыли и инструментом инвестиционной политики в отношении экономически успешных стран с деспотическими режимами. Кровавая бойня на площади Тяньаньмэнь в 1989 году вызвала резкую критику со стороны правозащитников, заявлявших, что энтузиасты глобализации безразличны к правам человека.
Историю развития глобализации нельзя свести лишь к какой-то конкретной и общепризнанной интеллектуальной классике и, конечно, к какому-либо единственному догматическому источнику. Она завоевала признание в основном благодаря пропаганде средствами массовой информации, лозунгам, газетным передовицам, международным конференциям и встречам и изданию книг, предназначенных для общего чтения.
Наиболее заметными были книга журналиста «Нью-Йорк таймс» Томаса Фридмана «Лексус» и оливковое дерево» (The Lexus and Olive Tree: Understanding Globalization, 1999), а также известная публикация Бенджамина Барбера «Джихад против Мак-мира» (Jihad vs. McWorld: How the Planet Is Both Falling Apart and Coming Together and What This Means for Democracy, 1995). Затем появились более академические работы Джозефа Стиглица «Глобализация: тревожные тенденции» (Globalization and Its Discontent, 2002), Джагдиша Бхагвати «В защиту глобализации» (In Defense of Globalization, 2004) и еще одна весьма популярная книга Томаса Фридмана «Плоский мир» (The World Is Flat, 2005). Таким образом, глобализация была одновременно популяризирована и получила научное обоснование, почти став доктриной.
При президенте Джордже У. Буше расцвела новая доктрина – более сухая по своему выражению, более пессимистическая по направленности и более манихейская по настроению. В противоположность экономическому детерминизму, почитаемому сторонниками глобализации (марксистами в своем роде), приверженцы неоконсерватизма были более воинствующими (и таким образом, ленинистами). В вопросе происхождения доктрины Буш сознательно возвращался назад к феномену Рейгана, узаконивая себя ретроспективной исторической интерпретацией этого феномена, осмеянной в начале этой главы.
В течение своей политической карьеры Рональд Рейган умело использовал весьма распространенное среди американцев мнение, что Америка ведет напряженную борьбу, состязаясь с советским коммунизмом. К середине 1970-х годов Рейган уже воспринимался как политик, предлагающий более решительный альтернативный курс, чем пессимистическая концепция разрядки Никсона – Киссинджера. К концу десятилетия республиканцы, выбирая кандидата в президенты, отдали предпочтение Рейгану, обошедшему Джеральда Форда. В 1980 году Рейган выиграл президентские