скупкой, транспортировкой и продажей меха. Всегда в дороге, в любую погоду – летом в палящий зной континентального климата, зимой в трескучие морозы – они кочевали по тропинкам и дорогам на небольших, но надежных сибирских лошадках, запряженных в телеги или сани, или же следовали по рекам на лодках. Они построили стоянки для замены усталых лошадей на свежие, а по берегам рек – причалы для лодок. Торговали по бартеру, бухгалтерию и учет вели в записях на бересте на славянском языке. В последующих поколениях Аносовы, которые всегда работали семьей, расширили свое поле деятельности: организовали доставку меха в Москву. Караваны шли по нескольку месяцев. Дороги были полны опасностей: разбойники, волки, метели. Сыновья Аносова были вооружены. Они ехали день и ночь, сменяя друг друга.
Позже они оставили пушнину и занялись перевозкой соли. Москва плохо снабжалась солью. Аносовы купили у государства право на использование двух соляных озер, Эльтон и Баскунчак, расположенных к северу от Каспийского моря. Опираясь на опыт, приобретенный во время торговли пушниной, они начали строить более вместительные суда.
Затем Аносовы отказались и от этой деятельности, чтобы обосноваться на Волге, в Саратове, где начали строить большой флот торговых судов для перевозки пшеницы по Волге и ее притокам.
У Аносовых был свой взгляд на ведение бизнеса. По семейной традиции они не полагались на ценность денег и сразу же вкладывали прибыль в землю или инвестировали ее в торговлю. Они никогда ничего не покупали и не продавали в кредит. Когда в 1878 году родился мой отец, его родители владели несколькими тысячами гектаров земли. Я помню, как мама говорила мне, в частности, об одном поместье, где был сахарный завод, и о другом, где разводили лошадей.
Купцы первой гильдии были патриотами, славянофилами и хранителями религиозных традиций. Насколько высшее общество, особенно в столице, подвергалось притяжению и влиянию зарубежья, часто говорило на английском, французском или немецком языках, настолько же купцы были враждебно настроены к иноземному влиянию и оставались страстно влюбленными во все русское: старину, историю и искусство.
Не поддавшись влиянию Европы, они в своих манерах, стиле одежды остались ближе к народу, который разделял также и их горячую приверженность к традициям богослужения. Они сохранили старые русские обычаи и были верны им долгое время: так, войдя в дом, они сначала кланялись иконам и только потом приветствовали хозяина дома. Русское высшее общество держало их за людей отсталых и смотрело на них с оттенком презрения.
Это сообщество людей являлось величайшим богатством и потенциальной силой нации. Их надежный здравый смысл был подобен фундаменту, на котором покоилось финансово-промышленное могущество страны. Меценаты и коллекционеры, они уже несколько веков собирали произведения искусства.
Почти все нынешнее богатство музеев России – Эрмитажа, Третьяковского музея – из новгородских и других частных собраний