за углом, тем, что ближе к подъездной дороге, Хэрод сбросил лыжи и замер, согнувшись под деревом.
Прошло невероятно много времени, прежде чем она появилась из-за противоположного угла дома. Подъехав на лыжах к главному входу, Мария помахала рукой туда, где, как предполагалось, стоял Хэрод.
Тони подождал еще минуты две и, пригнувшись, побежал к дому. Ему казалось, что без лыж он будет двигаться свободнее, но это оказалось ошибкой. Снег доходил почти до колен и не давал возможности бежать, Тони все время спотыкался и проваливался на каждом шагу, один раз при этом уронив браунинг в снег. Проверив, не забит ли ствол, он стер снег с рукоятки и двинулся дальше.
Возле убитых мужчин он остановился.
Тони Хэрод являлся продюсером двадцати восьми фильмов, из них только три он сделал без Вилли. Во всех лентах было полно секса и насилия, чаще в крутой смеси. Пять фильмов из серии «Вальпургиева ночь» – самые удачные из всех – были не более чем демонстрацией длинной цепи убийств: как правило, привлекательные молодые люди погибали до, во время или после половых сношений. Убийства в основном представлялись методом субъективной камеры, то есть глазами убийцы. Хэрод частенько заходил на съемки и видел, как людей «режут», «пристреливают», «жгут», «потрошат» и «обезглавливают». Он имел достаточно дела со спецэффектами, чтобы узнать все секреты мешков с кровью, с газом, выбитых глаз и гидравлики. Он лично написал сцену в «Вальпургиевой ночи V: Кошмар продолжается», где голова девушки-няни взрывается и разлетается на куски, когда она проглатывает взрывную капсулу, подложенную тайным убийцей Голоном.
Несмотря на все это, Тони Хэрод никогда еще не видел воочию настоящую жертву убийства. Единственные трупы, рядом с которыми ему когда-либо доводилось находиться, были тела матери и тетушки Миры в гробах, притом что его окружало пространство похоронного бюро, а также другие скорбящие. Он потерял свою мать, когда ему было девять лет, а тетю Миру – в тринадцать. Никто никогда не говорил ему о смерти отца.
И вот теперь Хэрод застыл как вкопанный возле этих незнакомых трупов. В одного из них стреляли раз пять или шесть, у другого было вырвано горло. Хэрода поразило огромное количество крови, словно чересчур усердный режиссер залил всю съемочную площадку ведрами красной краски. Глядя на эти тела и на отпечатки в снегу, он попытался представить, что же тут случилось. Не так давно в тридцати метрах от дома приземлился вертолет. Эти двое вышли из него в своих черных, начищенных до блеска ботинках, пригодных разве что для прогулок по асфальту, и подошли к дверям. Там, на площадке перед домом, они начали драться. Наверное, тот, что поменьше ростом, который теперь лежал, уткнувшись лицом в снег, вдруг повернулся и кинулся на своего партнера, пустив в ход зубы и ногти. Второй отступил – Хэрод видел следы каблуков на снегу, – затем поднял свой «люгер» и несколько раз выстрелил. Коротышка продолжал наседать, возможно, даже после того, как получил пулю в лицо, – на правой щеке видны были две рваные опаленные дыры, а между