когда я вижу снег, я всегда вспоминаю, как меня лупили и как я старался не расплакаться. Мне кажется, зимы становятся все холоднее и снег идет чаще.
– Не приехал еще доктор? – спросила Натали.
– Нет, – ответил Джентри. – До четырех часов почти три минуты. Кольхаун стареет, бегает не так быстро, насколько я знаю, но все еще пунктуален, как древние часы моей бабушки. Если он сказал, что будет здесь в четыре, он будет в четыре.
И, словно в подтверждение его слов, длинный темный «кадиллак», ехавший по улице, затормозил и припарковался через пять машин от патрульного автомобиля Джентри.
Сол глянул в окно. Они были всего в нескольких милях от шикарного квартала Старого города, но здесь приятным образом сочетались элегантность старины с соблазнами современных удобств. Закрывшаяся консервная фабрика ныне превратилась в офисное здание с подземным гаражом. Старый кирпич очистили, подновили, добавили окон, покрасили либо изготовили заново деревянные части. На взгляд Сола, реставрация и перепланировка были проделаны с большой тщательностью и старанием.
– А вы уверены, что родители Алисии согласятся на это? – спросил он.
Джентри снял шляпу, провел платком по кожаной подкладке и кивнул:
– Уверен. Миссис Кайзер страшно переживает из-за девочки. Она говорит, что Алисия не ест, вскакивает с постели с воплями, когда пытается заснуть, а очень часто просто сидит, уставившись в никуда.
– Конечно. Ведь прошло всего шесть дней, как она стала свидетельницей убийства своей лучшей подружки, – вздохнула Натали. – Бедное дитя.
– Еще и дедушки подружки, – добавил Джентри. – А может, и еще кого-нибудь. Откуда мы знаем?
– Вы думаете, она была в «Мансарде»? – спросил Сол.
– Ее никто там не помнит, – ответил шериф, – но это ничего не значит. Если люди не подготовлены специально, большинство из них вообще не замечают, что происходит вокруг. Конечно, некоторые замечают, причем все подряд. Только их почему-то никогда не бывает на месте преступления.
– Алисию нашли далеко оттуда, ведь так? – спросил Сол.
– Как раз посередине между двумя главными местами преступления, – вздохнул Джентри. – Соседка увидела, что она стоит на углу улицы в каком-то полуобморочном состоянии, примерно на полпути между домом Фуллер и «Мансардой».
– Как ее рука? – поинтересовалась Натали.
Джентри обернулся и улыбнулся девушке. Его маленькие голубые глаза, казалось, светились ярче, чем слабый зимний свет снаружи автомобиля.
– Ничего страшного, мэм. Простой перелом.
– Еще раз назовете меня «мэм», шериф, и я вам самому руку сломаю, – шутливо предупредила Натали.
– Слушаюсь, мэм, – откликнулся Джентри с самым добродушным видом. Он повернулся и глянул через ветровое стекло. – Это точно наш старикан-доктор. Он купил сей чертов черный автобус, когда ездил в Англию еще перед Второй мировой. Читал лекции в летней школе при лондонской городской больнице, насколько я знаю. Он являлся