из кармана очки для затмения и протерла стекла свитером. Один из покупателей, забредший к нам вчера вечером, сказал, что очков на всех не хватает. Их перепродавали друг другу по пятьдесят фунтов за пару. Я посмотрела на свои – обычный картон и пластик. Интересно, как взлетает цена на вещь, необходимую всего на пять минут. Спустя секунду это просто мусор.
С Кита разом схлынуло все уныние, теперь он был не на шутку взволнован и сжал мою ладонь так сильно, что я отдернула руку.
– Прости, – произнес он и растер мне сдавленные суставы.
А затем начался ветер.
Конечно, Кит рассказывал мне об этом неземном предзнаменовании, сила которого варьируется от легкого бриза до чуть ли не урагана. Мои волосы взвились вверх серебристыми струями, Кит придержал их и держал собранными в своей руке до конца. Погода была похожа на ту, что описывают в предыстории к волшебной сказке.
– Начинается… – проговорил Кит.
Свет гас медленно, постепенно, безо всякого драматизма, странным было только то, что потемнело среди бела дня. За нами продолжался фестиваль: визг высоких нот и громыхание баса достигли крещендо, и даже затмение не оправдывало этот ужас. Время от времени раздавались выкрики:
– Давай, солнце!
Как будто люди поддерживали любимого британского теннисиста в финале «Уимблдона». Несмотря на поднявшийся ветер, облака застилали небо плотным покровом.
– Смотри. – Кит кивнул влево и направил туда свою камеру. Я проследила за его взглядом, и у меня перехватило дыхание. Со стороны Атлантики на нас мчалась тьма, будто на небо надернули черную вуаль. Одинокий скворец на дереве отчаянно закричал, громкость музыки достигла апогея, хотя я рассчитывала на благоговейную тишину. (Ровно противоположное чувство посетило меня несколько лет спустя, когда мы приехали в Тромсе. Поразила тишина – покой не нарушил ни единый выкрик, ни единый свист.) Откуда-то издали доносился треск фейерверка.
– Никогда не думал, что темнота окажется такой прекрасной, – сказал Кит, глядя в объектив, направленный к горизонту.
Он будто накликал солнце – тучи разошлись, и стал виден солнечный диск, окруженный кольцом света. Рядом с ухом зажужжала камера Кита. Ветер донес до нас вопль радости, пронесшийся по толпе. Я ожидала еще чего-нибудь необычного, но не повезло – ни тебе языков пламени вокруг закрытого диска, ни солнца, просвечивающего сквозь лунные кратеры. Все закончилось через несколько секунд, однако я почувствовала, как что-то во мне изменилось, словно огромная рука, протянутая небом, дотронулась и до меня. Налетели противоречивые чувства – я ждала, чтобы все поскорее закончилось, потому что мне не терпелось обсудить пережитое с Китом, а с другой стороны, хотелось, чтобы затмение продолжалось вечно.
Увы, все прошло. Тьма умчалась на восток, и в мир опять вернулись цвета.
Я вдруг смутилась от того, что Кит рядом. Будто мы пережили что-то очень интимное.
– Даже не знаю, что со мной творится, – вздохнула я.
Он плотно закрутил крышку объектива.
– Боюсь,