престол. Затем Государь положил на подушки скипетр и державу и знаком пригласил подойти к нему Императрицу, которая стала на колени перед Супругом. «Картина идеальной покорности, – писал очевидец, – вместе с проявлением художественной женской грации и изящества, несомненно, останется навсегда в памяти присутствующих в соборе, как одно из самых светлых воспоминаний о коронационных днях. Государь Император снял с Себя корону, прикоснулся ею к голове Императрицы и снова возложил корону на Себя. В это время поднесена была Его Императорскому Величеству малая корона, которой Государь увенчал главу Государыни Императрицы, а затем возложил на Её Величество порфиру и алмазную цепь ордена Св. Апостола Андрея Первозванного»{787}.
После этого Царь с Царицей облобызались и воссели на престолы. Протодиакон возгласил многолетие «Богом венчанному и превознесенному» Императору Николаю II, именуя его полным титулом: «Божиею Поспешествующею Милостию, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских князей и иных наследный Государь и обладатель, Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая».
После произнесения титула со стен Кремля был дан артиллерийский салют, возвестивший о коронации нового Императора. Все стоящие в соборе, трижды молча поклонились ему поясным поклоном. Когда выстрелы смолкли, Государь опустился на колени и прочёл молитву, в которой просил Господа: «Ты же Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, на неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем»{788}.
После прочтения молитвы Государь встал, и тут же на колени опустились все присутствующие в соборе и весь народ, стоящий на площади возле него. Хроникёры отмечали: «Все, что происходило в Успенском соборе, точно толчки сердца, разносилось по всей этой необозримой толпе и, как бьющийся пульс, отражалось в самых отдаленных ее рядах. Вот Государь коленопреклоненный молится, произнося святые, великие, исполненные столь глубокого значения слова установленной молитвы. Все в соборе стоят, один Государь на коленях. Стоит и толпа на площадях, но как все разом притихли, какая благоговейная тишина кругом, какое молитвенное