Мольтке и Конрадом о взаимодействии в случае начала войны Австрии с Сербией или Россией. Мольтке обещал австрийскому командованию военную помощь и в случае прямого нападения России на Австрию, и даже в том случае, если Россия вмешается в австро-сербский конфликт{305}.
Весной 1909 г. Германия считала себя готовой вступить в войну как против России, так и против Франции. Но для Берлина также было выгодно и то, если бы Россия отступила. Этим, по мнению германского руководства, она показала бы свою слабость и скомпрометировала себя в глазах балканских народов. Поэтому кайзер, Бюлов и Мольтке всячески подстрекали «военную партию» в Вене действовать решительнее. 7/20 февраля Эренталь известил Бюлова, что мобилизация и выступление против Сербии назначены на середину марта. Сербии будут предъявлены требования: отказаться от притязаний на компенсации, от протеста против аннексии и дать заверения, что она не питает агрессивных замыслов против Австро-Венгрии. Если Белград не удовлетворит этих требований, Австрия предъявит ему ультиматум, а в случае его отклонения последует война{306}.
Между тем в Думе и в прессе шла яростная кампания в поддержку Сербии. Газеты помещали самые провокационные сообщения, которые могли дать повод австрийцам к эскалации конфликта. Так, «Русское Слово» 10 февраля 1908 г. писала: «Из Вены. Вчера отправлено на сербскую границу 50 000 солдат. В общем на границе Сербии расположено уже 200 000 человек. Ввиду намерения австрийского правительства удвоить число войск на днях ожидается призыв запасных. В здешней печати циркулируют слухи, будто уверенность Сербии и ее вызывающий образ действий по отношению к Австрии объясняются негласным обещанием поддержки Россией на случай войны. По уверениям газет, в Петербурге победила дипломатическая партия, стоящая за активное вмешательство России в балканские дела»{307}.
4/16 марта 1909 г. Император Николай II писал Императрице Марии Феодоровне: «Австрийские дела продолжают приносить всем большие неприятности. В пятницу вечером у меня соберётся Совет министров. Нужно потолковать о мерах, которые будет нужно принять у нас в случае войны Австрии и Сербии. Например, не позволять добровольцам ехать на войну, крепко держать газеты в руках, чтобы они не агитировали. Конечно, если на нас не нападут, мы драться не будем»{308}.
Николай II как никто знал, насколько Россия, только-только начавшая выходить из последствий войны с Японией и смуты, не готова к новому военному противостоянию, да ещё с такими мощными державами, как Германия и Австро-Венгрия. Государь хорошо понимал, что Германия не только не содействует мирному разрешению конфликта, но наоборот, всячески толкает Австро-Венгрию на войну. Об этом Николай II писал Марии Феодоровне уже после событий: «Нам со всех сторон было известно, что Германия совершенно готова к мобилизации. Против кого? Очевидно, что не против Австрии»{309}.
По мнению русского Главного штаба, основанного на анализе мобилизационных мероприятий