к последнему средству, раз представилась к тому возможность, то есть обратиться к самому Государю. Я думаю, что его простому крестьянскому уму этот способ казался нормальным. Государь поручил свиты генералу Дельсалю произвести следствие. Генерал Дельсаль мне рассказывал, что Государь лично написал приказ, налагавший различные наказания на прямых начальников этого солдата, начиная с командующего войсками Московского военного округа генерала Плеве»{502}.
Сам Николай II об этом эпизоде написал в своем дневнике следующее: «Войска представились очень хорошо, но испортило мне впечатление то, что во время объезда рядовой Софийского полка выбежал с ружьем из строя и хотел подать мне прошение»{503}. В письме к Марии Феодоровне от 10 сентября 1912 г. Государь более подробно рассказал об этом случае: «28-го был большой парад на Ходынском поле, в котором приняли участие четыре армейских корпуса – 75000 человек. Тут случился невероятный случай – во время объезда из строя вышел солдат Софийского полка с прошением ко мне. Разные генералы ловили его, но он пробрался ко мне и остановился, когда я крикнул на него. Я очень рассердился, и всему московскому военному начальству досталось от меня сильно»{504}.
Как всегда, этот эпизод не остался без своего фальсификатора. В данном случае им оказался лгунишка Михаил Пазин, числящийся историком и журналистом одной петербургской газеты. Он написал в интернет-издании «Криминал.рф» публикацию под названием «Дело рядового Бахурина»{505}. В ней он ничтоже сумняшеся утверждает, что несчастного рядового, того самого, что выбежал с прошением к Царю, подвергли суровому наказанию. Пазину как-то невдомёк, что солдата, бегущего с винтовкой к Государю, имели полное право, даже обязанность, не то что наказать, а убить на месте. Кстати, сегодня с ним так бы и поступили, причем в любом государстве: от самого «демократического» до самого «тоталитарного». То, что этому солдату вообще дали добежать до Монарха, да еще вооруженным, говорит о плохой работе службы безопасности и удивительной гуманности дореволюционного общества. Пазин, однако, крайне возмущен суровым приговором суда: «После получасового совещания суд вынес приговор рядовому Григорию Бахурину – бессрочная каторга. Это чудовищное по своей несоразмерности проступку наказание вызывало в городе различные толки: может, царь помилует бедного солдатика? Нет – не помиловал. Николай II не простил Бахурину такой “дерзости” и тот пошел по этапу»{506}. Всё вышеизложенное, говоря булгаковским языком, представляет собой классический пример «классического вранья» и лишний раз доказывает, с какой осторожностью должны мы подходить ко всем «жареным» фактам, которые касаются личности последнего Государя. Генерал Джунковский, который был свидетелем этого эпизода и хорошо знал его последствия, писал: «С житейской точки зрения случай этот мог вызвать сочувствие к виновному, но с точки зрения военных законов поступок этот содержал