Германии таких огромных денег, что не далеко то время, когда дальнейшее развитие её станет не под силу стране, обременённой тяжёлыми налогами. Вот до наступления этого момента и выгодно Германии нанести удар славянскому миру и его союзникам, чтобы на долгие годы закрепить своё преобладание в Европе»{616}.
Осенью 1908 г. на стол Николая II легла составленная Мольтке и утверждённая кайзером «Записка о распределении германских сил в случае войны», в которой речь шла о нападении на Россию{617}. Этот документ был добыт русским военным агентом в Берлине полковником А. А. Михельсоном через негласную агентуру. Содержание записки не оставляло сомнений в наступательном характере будущей войны для германской армии, причём начало боевых действий относилось на тот момент, когда Германия придёт к «убеждению, что сохранение мира более несовместимо с нашей честью». Относительно Российской Империи Мольтке, в частности, писал: «По воле верховного вождя, Его Величества Императора Вильгельма, война с Россией должна ограничиться пределами русской Польши, а при заключении мира – предоставить Австрии требовать уступок. Балтийские провинции должны быть по возможности избавлены от ведения в них военных операций, а при удачном исходе войны земли эти должны получить обратно их собственное управление, даже в виде самостоятельного государства буферного типа»{618}.
27 марта 1911 г. рейхстагом принят военный закон на пятилетие 1911–1915 гг. По сводкам ГУГШ: «Вызываемые новым законом организационные изменения заключаются в следующем: Общее увеличение численности германской армии. Армия должна была увеличиться на 10 875 чел. Увеличение численности будет происходить постепенно в течение 5 лет. Вызываемые новым законом единовременные расходы исчислены в 82 419 033 марки, из коих в 1911 г. ассигнуются 4 177 836 марок, а остальные в течение 1912–1915 годов. Обыкновенные расходы в 1911 г. увеличиваются на 3 727 441 марку, а по окончании всех реформ – на 21 813 979 марок»{619}.
Именно эти колоссальные финансовые затраты на вооружения сделали Германию заложницей войны. Сбывались опасения Императора Николая II о смертельной опасности в современных условиях гонки вооружений. Эти опасения побудили Царя в 1899 г. созвать конференцию по разоружению в Гааге, идеи которой были так самонадеянно и близоруко отвергнуты императором Вильгельмом. Теперь же созданная кайзером колоссальная военная мощь требовала своего применения. Экономика империи изнывала под тяжестью военных налогов. Германии нужно было где-нибудь начать войну. Россия не давала поводов для нападения, и поэтому, начиная с конца 1912 г., Германия этот повод лихорадочно искала.
25 ноября/8 декабря 1912 г. на совещании своего генералитета Вильгельм II высказал мысль, что наступило «наилучшее время» для начала войны против Франции и России{620}. Кайзер заявил, что начинается новая глава германской истории – «борьба германцев за существование против русских и галлов. Никакая конференция не сможет нас от этого