Более того, ей казалось, что вселенная окружала ее со всех сторон.
Ее не смущало это чувство. Она знала, что на самом деле это лучший способ существования. Ведь если ты не являешься частью этого мира – мира, который говорит, улыбается и поет, – то ты никогда не сможешь почувствовать себя по-настоящему несчастной.
Она была так близка с родителями – и вот чем это обернулось.
Нет. Вот как все будет отныне. Марта Блинк, окруженная вселенной со всех сторон, чтобы защититься от всей боли, всех слез и всего счастья этого мира.
Кошка с двумя ошейниками
На следующий день, предварительно спросив разрешения у тети, Сэмюэль отправился играть на травянистый склон, который поднимался от заднего фасада дома к кромке леса на горизонте. Он знал, что тетя Ида наблюдает за ним из окна кухни, чтобы удостовериться, что он не подойдет к лесу слишком близко.
«Что мне делать?» – подумал Сэмюэль.
Он решил выйти наружу только потому, что внутри делать было нечего. Ни телевизора. Ни игровой приставки. Только сестра, чей голос умер вместе с родителями.
Поэтому он отправился наружу, на поросший травой склон, протянувшийся между домом и лесом. Но, оказавшись на улице, он понял, что и здесь точно так же нечего делать. Здесь был только лес, куда ему нельзя, и трава. Много, много травы.
Он уже собрался было обратно, когда заметил черную кошку с необыкновенно яркими зелеными глазами, которая смотрела прямо на него.
«Странно, – подумал Сэмюэль. – У тети Иды ведь нет кошки».
Подойдя ближе, он увидел, что на кошке надеты два ошейника. Черный и белый. Оба были сделаны из какой-то ткани, и на каждом был маленький металлический диск.
– Эй, кис-кис.
Сэмюэль наклонился и поманил кошку рукой, но она и ухом не повела. Она сидела на своем месте, гордая как королевна, и продолжала смотреть на мальчика изумрудными глазами.
– Эй, кис-кис. Кис-кис!
Протянув руку, Сэмюэль погладил кошку по голове и просунул палец под один из ошейников. Он попытался притянуть кошку за ошейник, но встретил сопротивление. Кошка рванулась назад, и ее ошейник, порвавшись, остался в руках Сэмюэля.
Он осмотрел металлический диск, прикрепленный к белой ткани, и прочитал выгравированное на нем слово:
Хек
– Хек, – произнес Сэмюэль. – Это имя тебе подходит. Странное имя для странной кошки.
Оставаясь на том же месте, кошка зашипела на мальчика, укравшего один из ее ошейников.
– Нет уж, извини, – сказал Сэмюэль. – Теперь он мой. Да и зачем тебе два ошейника?
Внезапно Сэмюэль, потрясенный, замолчал. Он был уверен – настолько, насколько можно быть уверенным в подобных вещах, – что глаза кошки только что изменились. Он мог бы поклясться, что на одно короткое мгновение они сменили цвет с зеленого на черный или темно-темно-серый.
Он ощутил пробежавший по телу холодок. Причиной его был не только прохладный ветер; он понял, что в этом похожем на кошку создании, сидящем перед ним, было что-то ненатуральное.
– Мерзкая кошка, –