всякой посуде, какая нашлась в кладовых. Потом поехал в город, скупил весь выпеченный хлеб, какой только нашелся в городе, и заказал печь еще. Накупил яиц, молока, масла, сахару, чаю. Он знал, что надо делать, чтобы удовлетворить потребности голодных, измученных и полузамерзших раненых. Некоторые ведь не ели по несколько дней!
Когда вернулся с едой Гайдамакин и сказал, что все готово, я пригласила доктора Божевского:
– Идемте на кухню! Там есть кое-что закусить. А потом будем работать. – Я знала, что он так же, как и я, не выходил целый день из перевязочной, только все время курил. Когда я была дома в Баку, сам доктор и его жена, которая приезжала к нему в Карс, очень были внимательны к моему мужу и часто приглашали его к себе.
– Идемте, идемте, доктор, скорее.
– Откуда у вас взялась еда? – спросил он меня по дороге в кухню.
– Мой солдат что-то принес для меня.
В кухне на столе, накрытом салфеткой, была расставлена масса вкусных вещей: хлеб, масло, молоко и ветчина. Когда доктор увидел все это, то пришел в отличное настроение и сказал:
– Вот как шикарно! Сколько всякой еды! А вот одного ваш денщик не догадался принести – водочки! С такой-то закуской да рюмочку выпить было бы как раз хорошо…
– Да ведь я не пью! Он и не принес. Где ты достал все это, Гайдамакин?
– В гостинице, барыня.
Доктор оборачивается.
– А, здравствуй, Гайдамакин! Вот за здоровье твоей барыни закушу и я…
В кухню вошел новый главный врач. Мы познакомились. Это был немолодой уже мужчина, лет под пятьдесят, с брюшком, но отлично одетый, затянутый крепко ремнем по толстому животу. На плечах широкие серебряные полковничьи погоны.
– Доктор, садитесь к столу. Хотите чаю? И закусить с нами?
– Да я обедал сегодня!
– Когда?
– В три часа дня!
– А теперь половина первого ночи! Доктор, сколько сейчас у нас раненых в госпитале? – спросила я.
– Да сейчас я просматривал списки, прибывших уже больше тысячи. Но к завтрашнему утру нужно ждать прибытия главной волны раненых. Вот, видите, запаслись едой; все кухонные котлы варят суп. Солдаты голодны. Бой идет уже много дней. Мы приготовили помещение; вон, напротив, большая и чистая казарма. Настлали сена, открыли электричество и натопили печи.
– Мы там уже были! Отлично для такой массы раненых.
– Ну и хлеба запас сделал; к утру привезут тысячу пудов! Все сделал, что смог!
«Вот молодец! В такой короткий срок, а сколько нужных, необходимых вещей сделал!» – подумала я.
– Да, к нам прикомандировали двенадцать врачей, тридцать сестер и много санитаров. Думаю, справимся… Видите ли, ничего серьезного мы сделать не можем. Наша роль будет заключаться в том, главным образом, чтобы только поправить повязки, накормить, отогреть и, не медля ни минуты, грузить в поезда и отправлять всех в тыл… Задерживать здесь будем только тех, кто нуждается в немедленной операции…
Боже мой, как он хорошо говорит! И, наверное,