больше не внушало доверия. Я думал о длинных, как серпы, ногтях. Как бы сбежать? Мне рассказывали, что пленники всегда жалеют о первых минутах, когда они еще могли сбежать. Я нашел глазами дверь. Чтобы добраться до нее, надо было перешагнуть через собак. Одна из них проснулась и лизала лапу.
– Скорее всего, кровь шла несколько часов. Мои собаки вовремя вытащили вас из воды.
В этот момент в камине вспыхнула шишка. Вся комната озарилась светом. И я наконец увидел хозяина. Он стоял на верхней ступеньке приставной лестницы и убирал на полку красные и коричневые коробки. Он ничуть не походил ни на великана, ни на людоеда. Он слегка повернулся ко мне.
Теперь я вспоминаю, что его лицо сразу показалось мне каким-то нездешним. Но я тут же отвлекся на другую мысль, и первое впечатление рассеялось. Он повторил:
– Вы потеряли много крови.
И тут я понял, что капли крови, которые привели меня сюда, были моими. Всякий раз, когда я наклонялся, с моего лба капала кровь, и сквозь слезы я видел именно ее. Раненый, которого я хотел спасти, оказался мной самим!
3. Убежище
Несколько минут я, не открывая глаз, размышлял над происходящим. Я слышал, как скрипит приставная лестница. Наверное, хозяин думал, что я сплю. Я ждал подходящего момента. В моей голове возник план.
Внезапно я встал, бесшумно, как оживший мертвец. Ноги коснулись пола.
Дремавшие у камина собаки видели, как я пробрался к дверям, не сумев их открыть, пересек комнату, схватил раскаленную кочергу – мне ведь было необходимо оружие, обжегшись, бросил, завопил как индеец, завертелся, вскочил на стол и сиганул в окно.
Собаки, наблюдавшие за этим цирковым представлением, и ухом не повели. Хозяин, возможно, даже не понял, что к чему. Однако я успел вывихнуть лодыжку, завопил громче прежнего и расквасил нос о землю, хоть и поросшую травой, но все-таки твердую.
Браво.
Иногда борьба за жизнь выглядит уморительно драматично.
Итак, я полз на локтях. После падения я продвинулся метра на полтора. За десять минут. Дождь шел всё сильнее. Я извивался, как угорь, в мокрой траве и понимал, что далеко мне не уйти. Тем не менее никто не вгрызался клыками в мои икры и не всаживал в спину топор. Наконец я впал в глубочайшее равнодушие.
Та же реакция ждала меня, когда я вернулся в дом. Исключительное спокойствие. Мужчина сидел за столом, что-то записывая в большую книгу. Сконфуженный, я прохромал к постели. Собаки теперь спали в ногах у хозяина. Несколько секунд тот молчал, погруженный в работу. Меня трясло, и я натянул одеяло до подбородка.
– Что это было? Побег?
Он даже не поднял головы от записей. Его улыбка была едва заметной. И ни капли иронии в голосе. Я устыдился еще больше.
– Кто вы? – спросил я.
Он прищурился, словно вопрос требовал длительных размышлений и не подразумевал однозначного ответа. Словно я спросил, существует ли Бог, есть ли край у Вселенной и можно ли на нем