в тот же достопамятнейший день
В Наине или, может быть, в Магдале,
Случилось так, что некий фарисей
С домашними Иисуса в гости ждали.
Но, пригласив бродячего пророка,
Хозяин счёл, как видно, посему,
Что гостевые почести Востока
Простому гостю будут ни к чему.
Так поступив, хозяин дал понять,
Что он Иисусу сделал одолженье,
Решив гостеприимство оказать,
Тому, Кто ниже был по положенью.
И в дом войдя, Иисус возлёг на месте
Отнюдь не на почётном, потому
Хоть пищу там вкушал со всеми вместе
С достоинством, столь свойственным Ему.
Там были и другие ещё гости,
Кого хозяин посчитал важнее.
Они к Иисусу не питали злости –
Хотели лишь узнать Его полнее.
Конечно же, застольная беседа
Была посвящена вопросам веры,
И в ходе проходившего обеда
Спаситель поразил их всех без меры.
Глубокие познания «Пророка»
В пылу беседы сделали Его
Бесспорным лидером до окончанья срока
Собравшегося общества всего.
В том городе, возможно, что в Магдале,
Известная всем грешница жила.
В сей дом она, я думаю, едва ли
В другое время даже и зашла.
Но лишь узнав, что в доме фарисея,
В гостях – известный Равви и «Пророк»,
Вошла она, смущаясь и робея,
И встала позади у Его ног.
Он говорил о Боге всепрощенья,
Как любящем Отце для всех людей.
С момента её в доме появленья
Иисус вещал, казалось, что о ней.
И жемчуг драгоценных Его слов
Она ловила жадно, на лету,
Стремясь отбросить, как позор оков,
Своей греховной жизни суету.
Склонившись низко над Его ногами,
Их начала слезами обливать
И золотыми пышными власами
От слёз обильных ноги отирать.
А после алебастровый сосуд
Достав из платья с миром благовонным,
Который при себе носила тут,
В связи с занятьем ремеслом позорным,
Иисуса ноги стала умащать
И их с благоговениьм целовать.
И, видя всё, хозяин-фарисей,
Презрительной гримасы не скрывая,
Подумал про себя о сцене сей:
«Пророк узнал бы, кто она такая!»
Читая мысли, молвил наш Спаситель:
«Тебе сказать хочу Я нечто, Симон!»
Тот говорит Ему: «Скажи, Учитель!» –
Уверенный в себе, непогрешимом.
«Послушай же: один заимодавец
Двоим, пришедшим в долг занять подряд,
Дал первому из них – пятьсот динариев,
Второму же – всего лишь пятьдесят.
Случилось что, о том не будет речи,
Но вдруг долги вернуть им стало нечем.
И он тогда простил долги обоим,
Чтоб ни один не счёл себя изгоем.
Ответь: из двух прощённых должников
Простившему –