муж. Что касается отца, то он прежде всего не хотел скандалов на эту тему. Да, Людо ему немного не хватало (может, потому что Жиль, его зять, не охотился, даже слышать не хотел об охоте), а внукам, сказать по правде, ферма и даром была не нужна, они мечтали о большом городе, но отец ничего не говорил, не хотел никаких историй.
Людовик тоже не делал никаких замечаний, хотя отлично видел, что крыша сарая протекает, выгребная яма не чищена, колеи на дороге стали еще шире, живые изгороди давно не подстригали – накопились целые кучи мелких недоделок, которые он сам уже давно исправил бы, если бы жил здесь. В конце ужина Людовик вышел покурить вместе с Жилем. Как и всегда, они направились к сараю. Покосившись на инвентарь, Людовик постарался разговорить своего зятя, задавая ему в лоб вопросы, на которые ожидал откровенных ответов. Он хотел понять, все ли хорошо и оставалась ли у них хоть какая-нибудь прибыль в конце месяца, пробовал догадаться, чем сам мог бы им помочь, ненавязчиво дать совет. Людовика тут точно никто не задевал, уже хотя бы потому, что он был здоровяк, да к тому же после смерти жены его берегли, как раненого. К ним присоединился отец, чтобы сообщить, что уже девять часов и он отправляется спать, он ежедневно уходил в это время. Людовик похлопал его по плечу, как боксер подзадоривает своего противника.
– Да ты, похоже, еще хоть куда!
– Восемьдесят четыре… Поглядим на тебя, когда хотя бы половину проживешь…
– Уже прожил, папа, и даже с гаком…
Отношения между ними всегда были немного нервными, особенно когда Людовик, работая здесь, предлагал новые идеи, а отец продолжал все делать на свой лад. Они не раз орали друг на друга, но так уж отец и сын были устроены, их стычки происходили из-за того, что оба были крайне откровенны, говорили в лицо всякое и неизбежно сцеплялись, хотя только на словах. И даже теперь, в их нынешнем возрасте, когда Людовик говорил с отцом, обоим требовалось провоцировать друг друга, задирать. Людовик изображал боксерские удары, а отец, опуская плечи, закрывался, чтобы парировать. Из-за разлуки между ними появилась некоторая скованность, все-таки они не виделись неделями, узы от этого немного слабели, так что им требовалось поскорее заполнить эту пустоту, восстановить былое сообщничество, и это происходило между ними на телесном уровне: они подкрепляли слова жестами, поддразнивали друг друга и шутили.
– Слушай, старик, не дашь мне ключ от стенного шкафа?
– Опять какую-нибудь глупость затеваешь?
– Хочу мелкашку у тебя позаимствовать.
– Не будешь же ты стрелять по мишени в такое время?
– Нет, просто позаимствую, и все. Глушитель к ней все еще у тебя?
– Ну ты даешь… Разобраться с кем-то решил, что ли?
– Вот именно.
– Знаешь, если ты своего зятя собрался прикончить, то он меньше чем в двух шагах и целиться незачем, я его подержу, если хочешь.
Продолжая шутку, отец схватил Жиля, чтобы обездвижить его.
Жилю эта шутка совсем не понравилась,