бы просто говорили и говорили. Это Пандора знала. Но он бы говорил с Эллиной, а не с ней. Пандоре не было больно или печально от этого, просто приятного в этом тоже не было ничего. Она слышала, как он вздохнул, причем несколько раз. Ощутила затылком, что удаляется он, десять раз обернувшись. Но осталась тверда в своем намерении: она здесь на крыше со звездами, потрясающе-красивым городом и волшебной ночью. Он со своей Эллиной там где-нибудь. Волна его разочарования и боли, накрывшая ее, – убедила в правильности ее решения. Разумеется, Пандора была не против стать ему другом, но сейчас он видел в ней суррогат, подменяющий ему Эллину. Так вот суррогатом Пандора быть не желала ни для кого.
ГЛАВА 3
Осознание того, что ночевать в саду на крыше – не такая уж и хорошая идея к Пандоре пришло не сразу. Однако, хотя и доходило до нее это медленно, но зато уверено. Сначала ей просто не спалось, поэтому прокрутившись с часок с одного на другой бок, она решила заняться «очень полезным и главное совершенно безотлагательным» делом – сделать переучет всех известных ей созвездий. Переучетом ее щепетильно-педантичная натура осталась удовлетворена: все созвездия были на положенном им месте и в полном составе. В связи с чем, с чувством выполненного долга, Пандора наконец-то погрузилась в сладкий, трепетный и нежный сон, из которого была тут же грубо и нетрепетно выдернута соловьиным хором. Немного поворчав, Пандора смирилась, а потом даже нашла для себя убедительные доводы, что это же благословение! Спать в ночном саду под соловьиную трель. А ведь и, правда, далеко не у каждого есть такая возможность! Однако, как только она благословилась соловьиной песнью и даже начала проваливаться в некоторое подобие полудрема-полусна, к соловьиному хору подключился хор полевых жаворонков. Где-то с полчаса, Пандора честно пыталась убедить себя, что соловьино-жаворонковый хор – это еще большее благословение, но не получилось. Во-первых, пели и те и другие нечто слишком бодрящее для колыбельной, а во-вторых, исходя из «природных часов», через час к этому хору еще и зяблики должны были подключиться, а перспектива уснуть в муках под соловьино-жаворонковый аккомпанемент, чтобы проснуться с головной болью под зяблико– соловьино– жаворонковый оркестр – откровенно ее ужасала.
– Да, уж, слишком хорошо – тоже не хорошо, – проворчала Пандора и пошла вниз – искать, где бы примоститься, главное, чтобы в тишине.
– Ты куда?
«Если сейчас выясниться, что это со мной заговорили обиженные соловьи или жаворонки, я, конечно, не удивлюсь, но нагрублю!» – подумала решительно настроенная Пандора.
– Спать! – отрезала она уже вслух и обернулась, но никого не увидела.
– Ты кто, соловей или жаворонок? – решила уточнить она на всякий случай.
– Ни тот и ни другой!
– Неужели зяблик? Как-то рановато для зябликов…
– Знаешь, человечка, ты как-то странно обзываешься…
– Знаешь, что!
– Что?
– Я вообще спать иду. Приятно оставаться, – Пандора