даже более торжественно и нарядно по сравнению с прежним, и я в этом не ошибся. Командир, очнувшись и увидев накрытый стол, высоко оценил мои старания. Он подошел ко мне и сказал: «Всякое видел в жизни, но ты, старший лейтенант, удивил даже меня, морского волка, и я этого никогда не забуду».
Пиршество продолжалось, и я вдруг нежданно-негаданно попал в центр происходящих событий, так как командир произнес тост в мою честь. Он сказал: «Товарищи офицеры, я хочу обратить ваше внимание на старшего лейтенанта медицинской службы Рябова Аркадия Львовича, который направлен к нам для прохождения военных сборов в качестве военфельдшера. Вы сегодня все познакомились с его кулинарным волшебством, он превратил нашу торжественную встречу в настоящий праздник. Наша кают-компания за всю историю совместного плавания такого праздничного стола никогда не видела. Аркадий Львович Рябов фронтовик-орденоносец. Он свою преданность родине доказал в тяжелые годы Великой Отечественной войны. Я бы сегодня хотел от имени нашего коллектива поблагодарить его за то, что он для нас сделал. И просить его дать согласие остаться в нашем коллективе на постоянной основе. То есть вернуть его из запасников к нам, в кадровую службу Военно-морского флота СССР. Все вскочили и трижды прокричали «Ура».
После выступления командира началась пьяная суматоха. Каждый из сидящих за столом выступал и говорил добрые слова в мой адрес, а я, охваченный вниманием со всех сторон, потерял бдительность и пил наравне со всеми за каждый тост в мою честь, не думая о том, что утром будет ждать горькое похмелье. Просто в пьяном угаре забыл мудрую одесскую пословицу: «Высовывайся, высовывайся, морда будет еще та». В конечном итоге я наклюкался так, как когда-то с разведчиками, когда чудом остался жив. Не думая о последствиях, я торжественно дал перед всеми свое согласие остаться навечно на этой подлодке в Военно-морском флоте СССР. Слово «навечно», которое вырвалось тогда из моей пьяной глотки, имело пророческий смысл, потому что лежа под столом во второй раз, я услышал разговор командира с парторгом:
– Смотрите, Иван Филиппович, – говорил командир, – какие люди живут рядом с нами. Нет, мы по-на стоящему не ценим наших людей. Вот фронтовик Рябов, дал согласие идти с нами до конца, а ведь перед нами стоит непростая боевая задача и мы в это мирное время можем все погибнуть, так как разразившийся Карибский кризис – это не фунт изюма, но никто из нас об этом не думает, так как Родина для всех нас дороже жизни.
Представляете, шеф, что я испытал, услышав этот смертельный приговор для себя. Я впал в отчаяние. Меня могла спасти лишь надежда на то, что все были пьяны и на другой день никто ничего не вспомнит о том, что было вчера. Я провел тревожную ночь, не сомкнув глаз в тяжелых раздумьях, что же ждет меня завтра. На следующий день наступила расплата за мое легкомыслие и пьяную глупость. Меня пригласили на заседание парткома, на котором присутствовало одиннадцать человек из вчерашней компании.