кухне работал телевизор, звучала страшная музыка из фильма «ТАСС уполномочен заявить». Огромный кот тёрся о мои ноги.
–А говорят, что сиамские, они – злые, – сказала я, чтобы сгладить неловкость.
–Так он – персидский. Почему-то все путают. Я его Златке купила на Птичьем рынке. Идите чай пить, я чайник поставила.
–Нет, нет, Светочка; мы пойдём.
А мне очень хотелось узнать Свету ближе.
Проповедница вновь накрыла меня своим зонтом и повела, как маленькую, неразумную девочку:
–Пойдём-ка теперь здесь…теперь здесь… осторожно, тут, в траве, лужа… иди теперь сюда…
Скорее бы рассказать дома о квартире, где я побывала, и о том, что скоро на земле наступит рай… А ещё я почему-то всё хотела сказать ей: давайте в следующий раз опять встретимся на остановке.
–Это будет, это ещё только будет! – трещит Любезная. – Вечное лето!
–Не люблю лето! – заявляю я.
–Да как это так? А я люблю. Люблю купаться, загорать. Я и сама жила в неведении, но когда услышала проповедь…
–А вот мой дом! – и я махнула рукой в его сторону.
Проповедница в ответ гаденько улыбается.
Назвать номер квартиры я просто не успела. Навстречу нам шла… моя мама в ярко-розовой ветровке с голубыми шнурками. Не попрощавшись, я кинулась ей навстречу, – на секунду мелькнула мысль, что надо бы их представить.
–Где ты шляешься? – беззлобно сказала мама. – Посмотри, как ты одета! Все люди плащи понадевали, а ты…
И тут я пришла в себя и осознала нелепость своей открытой шеи и груди, к которой я всё ещё судорожно прижимала мамину сумку, не закрывшуюся из-за толстой Библии.
–А это что за тётка?
–Да это проповедница привязалась, она тут проповедует…
–Смотри, а то в следующий раз ещё от кого-нибудь не отвяжешься! А вдруг она колдунья какая? Иди домой, там суп горячий! Никуда больше сегодня не ходи!
И я кинулась через дорогу, не успев подумать, что Проповедница может заговорить с мамой, тогда скандала не оберёшься.
И едва только я вбежала в квартиру, меня словно огнём обожгло. Гипноз сошёл.
Что же я сегодня натворила?! Нет, дело совсем не в том, что я пошла на чужую квартиру неизвестно с кем,– со мною ничего не сделали, и хватит об этом! Но всё моё тело, всё моё существо горит от стыда и ужаса, что меня видели С ЭТОЙ! С ЭТОЙ! Фу, какой позор, как противно, гадко, отвратительно! Лицемерный приторный голос, «два рублика», грязная старуха, мерзкий серый рот…Он– пенсионерка!
Любезная меня обманула! Я согласилась пойти с ней навстречу, считая, что Проповедница ответит на мои самые сокровенные, наболевшие вопросы. Как же! Библию она изучает! Обманщица, лицемерка, дрянь! Но, как же Любезная смогла так подчинить меня на квартире у Светы, что после я показала ей свой дом, свою крепость! Проповедница теперь станет меня искать, а в нашем доме всего восемьдесят квартир! Восемьдесят квартир!
Библию я спрятала за книги, глянцевые брошюры уложила на дно стола. Они неприятны, жгут руки. Я в ужасе ждала маму с работы.
Но всё обошлось. Отчим пришёл с работы трезвым и спокойным,