я им буду писать.
– Куда поплывешь?
– Вниз по реке, до самого Лондона. А может, и до моря. Хотя вряд ли моя лодочка годится для моря. На больших волнах и перевернуться может. Но тогда я ее привяжу, а сам поплыву на другой лодке. Или на большом корабле. Когда-нибудь так и будет.
– Пришлешь нам открытку?
– Непременно. А то поплыли со мной!
– И кто тогда будет готовить для сестер?
– Они будут устраивать пикники. Или ходить в «Форель».
Сестра Фенелла рассмеялась и захлопала в ладоши. Бледный солнечный свет лился сквозь пыльные окна. В нем Малкольм разглядел, как потрескалась кожа на ее руках, какие они красные и натруженные. Как, наверное, больно каждый раз совать их в горячую воду, подумал он… а еще – что он никогда не слышал от сестры ни слова жалобы.
После обеда Малкольм пошел под навес сбоку от дома и скатал тент, под которым пряталась «Прекрасная дикарка». Он осмотрел лодку от носа до кормы, дюйм за дюймом, отчищая наросшую за зиму зеленую слизь. Павлин Норман подошел узнать, не найдется ли чем поживиться, и, выяснив, что нечем, недовольно затряс перьями.
Все деревянные части были в полном порядке, хотя краска уже начала шелушиться. Малкольм подумал, что стоит, пожалуй, соскрести название и написать заново, получше. Сейчас буквы были зеленые, но красные будут заметнее и ярче. Наверняка можно подработать на верфи в Медли в обмен на небольшую жестянку красной краски. Он подтащил каноэ по склону поближе к воде и даже подумал, не махнуть ли в Медли прямо сейчас, но оставил эту затею на будущее. Вместо этого он погреб вверх по течению и вскоре свернул в Герцогский канал – одну из проток, соединявших реку с большим Оксфордским каналом.
Ему повезло: в шлюз как раз собиралась войти моторная лодка, к которой он тут же пристроился. Бывало, он по часу ждал, пытаясь убедить мистера Парсонса открыть шлюз для него одного, но смотритель был помешан на правилах – а заодно и на том, чтобы ни за что не делать работу, которую можно не делать. Впрочем, если через шлюз шло другое судно, он ничего не имел против того, чтобы Малкольм прошмыгнул туда или обратно за компанию.
– Куда собрался, Малкольм? – крикнул он, когда вода ринулась на свободу с дальнего конца отсека и уровень пошел вниз.
– На рыбалку, – крикнул мальчик в ответ.
Он всегда так отвечал, и временами это даже была правда. Впрочем, сегодня он только и думал, что про жестянку красной краски, и решил даже сплавать до лавки с судовой утварью в Иерихоне[7], – просто прицениться. Конечно, краски у них могло и не оказаться, но лавку он все равно любил.
Очутившись в канале, он мерно погреб мимо огородов и школьных игровых полей и вскоре причалил к северной оконечности Иерихона – сплошь маленькие террасы с кирпичными домиками, где жили печатники из «Пресса» и плавильщики из «Орла» со своими семьями. Район уже наполовину облагородили для среднего класса, но кое-где еще оставались и уголки старой застройки, и темные переулочки, и заброшенное кладбище, и церковь со звонницей на итальянский манер