торбами ожиданья —
стаи широкополых дневных изданий,
созревания урожая и полного облысенья,
писем с фронта, паденья цен, выхода вандалов,
выигрыша – и воскресенья…
Или – с лета, идущего через
полированный сквозняками школьный корпус,
а навстречу ему стекольщик —
кто из них ловчее?
Сыплют мертвыми и живыми порошками,
сортируют казни и собирают камни
для примерного побиванья лени,
раздвигают стены – на бездонные изреченья,
и с тех пор заунывно ждут схождения вразумленья.
3
Так и пригород – дядя Большой Глоток
уповает, что кто-нибудь милосердный
обойдя несметный глаз караульных,
стянет ось событий, их соль, точнее – сердце
и зароет жгущее – в пригород, в пятый том,
запечет в драгоценный ковчег, посеет
в убранную в серебряный колос урну
у перрона, и в светофорный, нет – самоцветный столп,
в общем – в вечный толк…
Михаил Попов
Стихотворения
Попов Михаил Михайлович – поэт, прозаик. Род. в 1957 г. в г. Харькове. Автор четырех сборников стихотворений и многих книг прозы. Произведения переводились на китайский, французский, английский, немецкий, арабский языки. Лауреат премии СП СССР за лучшую первую книгу (1988), им. И. А. Бунина (1997), им. А. П. Платонова «Умное сердце» (2000), Правительства Москвы (2002), Гончаровской премии (2009), Москва-ПЕННЕ (2011), Горьковской премии (2012), Большой литературной премии России (2017). Член высшего творческого Совета союза писателей России. Преподает в Литературном институте им. Горького.
Смерть Вергилия
Поверхность гавани никогда не бывает гладкой,
Вёсла стряхивают искры заката в воду,
Корма триремы оснащена палаткой,
На пристани полтора Рима народу.
Толпа встречающих занята параллельно
Сотнями дел, там и воровство, и злословье,
Вергилий прибыл к ним, но лежит отдельно,
Врачи у него в ногах, а смерть в изголовье.
Жизнь завершается, можно сказать, галопом,
С какой стати он стольким и стольким нужен!
Он единственный, кто догадывается, что там за гробом.
И вот уже вечер, и уже съеден ужин.
В его присутствии уже не брякнешь – мементо…
Душа над телом в потоке закатной пыли,
Человек стремительно становится монументом,
Он слишком велик, чтобы его любили.
Вот так прибывая, мы все-таки убываем.
Вергилий вошел в гавань, что из этого выйдет…
Его практически нет, но мы изнываем,
По тому, что он знает, а может быть, даже видит.
Двойное взятие Рима 410 и 457
Рим распахнул небрежно все ворота,
И не с надменным, с равнодушным видом,
Впуская внутрь себя за готом гота.
Кровавый штурм стал вежливым визитом.
И дикари в рубахах домотканых
Мечей своих не трогали из ножен,
Среди камней его бродили странных,
Рим