вы не шутите?
– Клянусь водами Стикса, милая Софи, какие уж тут шутки!
– Уйдите прочь, дядя. Вы ранили моё сердце. Ах, сколь наивным ребенком я была до сей поры! Мне казалось, вы любите меня. Я не желаю вас больше видеть.
– А Ульпинов видеть желаете?
– Ульпинов?
– Их самых. Разве они вас уже не интересуют?
– Где я могу их увидеть?
– В моем дворце.
Последние удивительные слова Корнелия прозвучали настолько буднично, что София, забыв, где она находится, наполовину высунулась из воды. Восхищенный взгляд дяди и сладострастное выражение на его устах отрезвили её. Она испугалась и собралась спрятаться обратно в бассейн, затем вспомнила, что пылкий Марсий Милиссин, по всей вероятности, наблюдает за её словесным поединком с дядей; по телу её прокатилась жаркая волна возбуждения – и она, сделав вид, что по-прежнему не замечает своей наготы по причине охватившего её изумления, не стала погружаться в воду.
Но князь Корнелий, конечно же, разгадал её игру; он, разумеется, понятия не имел, что кто-то, а тем более его собственный шурин, подглядывает за ними; зато он видел мгновенно затвердевшие и увеличившиеся в размерах соски на сводящих с ума полушариях Софии. Впрочем, он ещё был очень далек от того, чтобы сойти с ума.
– Вы сказали, дядя, Ульпины в вашем дворце? Я не ослышалась?
– Ничуть, моя дражайшая. И я готов их выдать вам, как только вы сами того пожелаете.
«Дядя сегодня бесподобен, – подумала София. – Он мне крутит голову уже целый час, а я всё не могу понять, какую игру он затеял. Что ж, придётся сыграть отступление» Она пронзила его насмешливым взглядом и небрежно бросила:
– Но прежде я добуду приказ о вашем аресте, дражайший дядюшка, за укрывательство особо опасных государственных преступников.
– Вы этого не сделаете, милейшая Софи, – от души рассмеялся князь Корнелий, – потому что я сенатор Империи, меня нельзя арестовать!
– Даже сенатора можно арестовать по обвинению в государственной измене, милейший дядюшка.
– Максимум, чему я изменил, дражайшая Софи, это обычаю не давать рабам патрисианские имена.
И тут София Юстина сразу поняла всё. Корнелий Марцеллин славился своей коллекцией, если можно так сказать, экзотических представителей человеческого племени. По всему свету разъезжали его агенты и покупали, где только можно, всяких уродцев, гигантов, карликов, мутантов, разноцветных – в общем, таких, которые уже не были животными, но так и не стали полноценными людьми. Помимо содержания этого паноптикума, которым достойный сенатор Империи очень гордился, он имел обыкновение отыскивать двойников знаменитых личностей и даже иногда презентовал первых для театральных и цирковых представлений. Используя подобным образом двойников, князь Корнелий нередко приобретал весомую власть и над оригиналами. Однако София никогда не боялась увидеть среди рабынь дяди своё живое отражение: как известно читателю, дочь Тита Юстина