Он знал о Волхве. Сказки о нем не смолкали на том и на этом свете, и о Вольге, который мог орлом летать, рыбой- щукой плавать и волком рыскать. Но как это делалось, он не знал, да и знать не особенно хотел, уверенный в том, что хотя заклятием и можно пользоваться, но лучше все-таки меча из рук не выпускать – так для воина надежнее. Из шкуры животного в нужный момент можно не выбраться, а такое жалкое существование вести ему не хотелось. И он и не искушался никогда. И кто же мог подумать, что наступит момент, когда такое заклятие может быть больше всего ему понадобиться. Но он окажется бессильным перед бабой гневной, только оттого, что когда-то беспечен был.
– Не каркай, – говорил в это время Домовой, – ничего она не сможет сделать.
– Ты сам знаешь, что сможешь, – не унималась Кикимора, – и не стоит себя успокаивать, разве делу этим поможешь.
Они еще препирались какое- то время, но им хорошо было судачить, когда от них ничего не требовалось, а если с тебя спросится, да еще самим Перуном за то, что происходило?
ГЛАВА 16 РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ
В тот самый момент княгиня неожиданно вошла в покои Добрыни. Она не хотела нарушать покоя его. Но ноги сами привели ее сюда. Она решила, что настал ее час, и она не станет больше делать вид, что ей неведомо ничего. И устранится от всего, когда ее мальчик так страдает.
– Еще только утро начинается, отчего же ты так сумрачен? – спрашивала она, стараясь быть как можно ласковее, – девица, какая- то отказала тебе?
– Да, но ты знаешь имя этой девицы, матушка, – усмехнулся он, понимая, что мать знает значительно больше, чем говорит.
– Знаю, – призналась она, – но лучше не ведать этого вовсе. Хотелось мне предостеречь тебя, да разве словами делу поможешь. Вот и вчера, разве бы пришел ты к полуночи, если бы она тебя из дома своего не выставила?
– А тебе, откуда это ведомо? – Добрыня был по- настоящему удивлен.
– Я долго живу на свете, и чтобы шуточек чертовских этих не знать, – усмехнулась она.
«Интересно, при чем здесь черт, – возмутился Мефи, – будто бы я учил Маринку всем приемчикам этим. Да она и сама кого хош научит, только все дурное валить на меня начнут. Вот и суетитесь после этого. И помогай их деткам, даже если сама княгиня, которая никогда напрасно не скажет, во всех грехах меня обвинить готова».
Оскорбленный, он удалился, не стал слушать, о чем еще она говорила, потому что боялся, что рассвирепеет и убежит от них. Не хотелось ему терпеть напрасные оскорбления. И ладно бы от темной кикиморы, а то от светлой да мудрой княгини. А впрочем, все женщины одинаковы. И ему ли не знать об этом?
№№№№№№
– Другой должны быть твоя первая девица, – мягко произнесла она, – да что теперь говорить, когда дело сделано, только не попрекать я тебя пришла посоветовать тебе, что бы она ни вытворяла, не поддавайся ей. Не проси ни о чем, стоит один раз только уступить, и все сломается один миг, тогда поправить уже ничего нельзя будет.
Они