в которой ночует большевичка Социндустриева. Именно ночует, поскольку живёт, творит, горит на партийной работе, вызывая страх и должное уважение соседей, вчерашних батраков-пролетариев. Особливо уважаема Арктида женской частью коммунонаселения. Впрочем, с лёгкой руки обрубщика литейного цеха, мордвина Кашафова, звали её Офигеновна. Краткость – сестра таланта, обращение Офигеновна как нельзя лучше отражало сущность Арктиды Социндустриевой, офигевавшей от челюскинцев, папанинцев, стахановцев и прочих авангардистов социалистического строя. Она и сама бы ушла на передовые рубежи пятилеток, но сын Эри связывал по рукам и ногам. И всё же не впала истинная революционерка в болото быта, украшенное слониками, подушечками, занавесками, рюшечками. Мохнатое, сиволапое мещанство! Всё, что нужно в быту: печка, стол, диван кровать, шкаф и стулья, у них есть.
Ранней весной тысяча девятьсот тридцать первого года, под утро, ритмичный звон капели нарушил повелительный стук во входную дверь коммуналки. Предупредительный Кашафов мгновенно открыл зашарпанное произведение столярного искусства. В коридор решительно и буднично-деловито вошли трое в штатском, следом за ними неслышной тенью последовал управдом. Совслужащий злорадно ткнул корявым пальчиком в сторону комнаты жилички Социндустриевой. Бдительные органы НКВД приступили к рутинной операции.
– Предъявите санкцию на обыск, товарищи.
– Какой обыск, гражданка, никакого обыска, просто осмотр. Или вы настаиваете на санкции?
– Нет. Пожалуйста, осматривайте.
Арктида, с позволения старшего, закурила. Внезапно чекиста осенило. Старшой, как бы равнодушно проходя мимо подозреваемой, ловким движением выхватил из её губ папироску и с наслаждением растёр в ладонях… Увы, кроме табака – ничего, ни тайных шифров, ни явок, ни секретных посланий. Обыск, в смысле осмотр, продолжился… Разбудили пионера Эрнста, перевернули и его постель. Нашли припрятанные от матери леденцы. Факт – не достойный юного ленинца, но на экономическую диверсию против страны советов не потянет. Пионэра оставили в квартире, большевичку увезли в чёрной закрытой машине.
(Сложно представить взрослого отца в образе запуганного мальчишки.)
ЭРНСТ
Сопливо-золотушное детство Эрнста было, ничем не лучше, нежели у его беспризорных сверстников. С одёжкой и воспитанием дела обстояли немного веселей. В драных лохмотьях он не ходил, но постоянный ремонт ветхих портков изрядно надоел и ему, и его прогрессивной матери. Небрежная манера латания прорех компенсировалась поучением из почти живых, полуживых и недавно ушедших классиков:
«У человека всё должно быть прекрасно…»
«Жизнь дана человеку только один раз…»
Оба афоризма весьма приемлемы и хороши донельзя, но если ими монотонно долбить по неокрепшему темечку, вполне вероятен обратный эффект – человек вырастает неряшливым эгоистом… Не случилось. Защитный