ламбрекенами. Здесь не было контраста, только слияние золота рам и роскошных алых тонов стенной обшивки. Ее взгляд привлекла одна картина, написанная в жутком готическом стиле, но с элементами эпохи Ренессанса. Она резко выделялась среди пейзажей и натюрмортов. «Помни о смерти» будто говорил ее сюжет. Если бы не жуткие элементы росписи, то ее можно было бы принять за старинный музейный экспонат.
– Кто это? – поинтересовалась Клер, кивая на жуткий портрет. Губы ее почти не слушались.
– Кого вы имеете в виду? – вежливый вопрос слегка ее изумил. Разве сразу не видно. Ведь холст с портретом так выделяется на однообразном фоне остальных картин, украшавших стены.
– Аристократа с черепом, – Клер поднесла руку к своему горлу, будто по нему сейчас мог пройтись такой же нож, который этот человек сжимал в руке. В углу холста как раз была изображена зарезанная жертва в роскошном старинном наряде. Вокруг трупа рассыпался жемчуг. Такой же, как у нее. Клер нащупала на горле мелкие жемчужинки тонкого ожерелья, которое почти никогда не снимала. Ей всегда нравился жемчуг. Его чистые гладкие горошинки воплощали и невинность, и смерть. Собранные из погибших от этого устриц, скорее всего, они символизировали последнее.
– Знаешь, а тебе надо начать рисовать в готическом стиле, – заметил ее наниматель, как бы невзначай, но кажется, он спешил к чему-то ее подтолкнуть. – Сейчас это приносит массу прибыли и выгод. Модное направление. – Он покосился на портрет. – Смерть и красота. Как раз то, что требуется публике для остроты ощущений.
– Я подумаю об этом, – пообещала Клер. На самом деле она думала о чем-то подобном уже давно. Красота и смерть действительно привлекают, когда они представлены в равномерном сочетании. И того, и другого поровну. И великолепия, и ужаса.
Клер искала контрасты, собирая у себя дома и прекрасные вещи, и отпугивающие. Трагические маски перемежались на стенах с роскошными венецианскими. Антикварные зеркала отражали черепа из магазинчиков, где торговали приколами. Именно контраст жути и роскоши создавал сильный эффект. Этот эффект она должна внести и в свои работы. Это будет не сложно. Сказки, которые она иллюстрировала, станут лишь переходом к чему-то более грандиозному. Сама сказочная основа уже становилась зыбкой. На ее картинках гномы хранили свое золото среди человеческих скелетов, тролли несли в мешках отрубленные головы принцесс, феи на кладбищах пили кровь смертных рыцарей. Даже самая красивая сказка должна быть чем-то страшной, чтобы произвести должный удар по восприятию людей. Произведение искусства должно быть незабываемым. Клер заснула с этими мыслями.
Венецианские маски следили за ее сном. Тени бегали по картине с видом на Мост Вздохов в Венеции. Клер часто жалела, что живет не там. Ее тянуло к каналам. Сегодня ей снился шум воды, колыхание шелковых штор и острота лезвия. Во сне кто-то поднес нож к ее шее, примеряясь срезать то ли кожу, то ли жемчужное ожерелье, с которым она не расставалась. Либо одно, либо другое… Клер вздохнула во сне. Рука с лезвием, снившаяся ей,