уж так, интеллигент, – пророкотала она, когда официант провёл их к столику, – кофе за мой счёт. Думаешь, если я проститутка, то во мне уже и капли совести нет. Я, всё же, чувствую себя виноватой за секс, который ты оплатил, но по собственной глупости не получил.
Леонид напряжённо всматривался в ярко-зелёную волну, ласкающую песок совсем рядом, и, не без удовольствия прихлёбывая своё эспрессо, думал:
– Чёрт знает что происходит! Надо же до такого докатиться: сижу в кафе с настоящей проституткой. Что у меня может быть общего с ней?
Где-то в глубинах своего подсознания он всё-таки понимал, что именно их объединяет: ключевым термином здесь являлось слово «секс», что в переводе как с английского, так и с французского обозначало «пол», разумеется, не паркетный и не линолеумный. Имелись в виду интимные отношения двух противоположных полов: мужского и женского. Представитель одного из этих полов желал этого интима в самых красочных его проявлениях, а посланник другого – продавал его не по очень уж и сходной цене. Размышления Леонида неожиданно прервала Вика. Она доверительно притронулась к его плечу и совсем тихо проговорила:
– Ты уж не подумай, грешным делом, что я такая плохая, грубая и невоспитанная. Мне, правда, далеко до такого интеллигента, как ты, но всё-таки, и я не родилась проституткой.
– Что же вас заставило заняться этой нелёгкой работой? – усмехнулся Леонид.
– Да перестань уже выкать, – огрызнулась Вика, – скажи лучше, как тебя зовут.
Узнав имя собеседника, она продолжила:
– Так вот, Лёня, родилась я в Биробиджане. Может, слышал, есть такой городок на Дальнем Востоке на берегу реки Бира.
– Да, конечно, слышал, – откликнулся Леонид, – говорят, что он является столицей самого курьёзного субъекта Российской Федерации – Еврейской Автономной Области, в которой сегодня осталась полтора еврея и старый тфилин.
– Мне так неудобно, Лёня, – вдруг разволновалась Вика, – ты и в самом деле интеллигент, так красиво выражаешься. Я так не умею.
Леонид промолчал, не обращая внимания на реплику Вики, которая, подозвав официанта, заказала две рюмки израильской водки под названием «GOLD».
Несмотря на протесты Леонида, она голосом, не допускающим возражения, чуть ли не приказала:
– Послушай Лёня, хоть я и проститутка, но всё-таки какая-никакая женщина. А женщин, кто бы они ни были, надо слушаться. Это, во-первых, а во-вторых, я же предупредила, что всё за мой счёт.
Вика закончила свою тираду кратким еврейским спичем «Лехаим» и они, не закусывая, опустошили свои рюмки. После небольшой паузы, не глядя в глаза Леониду, она поведала ему свою не очень длинную биографию.
Оказывается, Вика знала, что такое тфилин, поскольку мамин папа, её дедушка, был благочестивым евреем, и она хорошо помнит, как каждое утро он молился у окна, накладывая на руку чёрную коробочку. Русский дедушка по папиной линии работал в механической мастерской. Она до сих пор не забыла его мозолистые руки, которые с равной