сделать не сможет.
А в тот самый первый день записал он ладно и красиво.
«И взошел на стол Галицкий юный Даниил Романович. Был он отважен и храбр, от головы и до ног его не было в нем порока».
И снова после этих слов задумался летописец над словами этими. Но сколько не думал он, не нашел в них изъяну, и понял, что все правильно написал он, таким и останется Даниил от начала до конца. Не будет в нем изъяну. И верил в него князь почти как в святого.
И понял вдруг Василек, что хотя и был Даниил братом его, но всегда он останется недосягаем для него, как и для всех остальных. Но что же может так волновать его? То, что о нем самом никто такого не напишет? Он останется только тенью для брата своего.
И как только он начал об этом размышлять, то понял и почувствовал, какие силы в глубине его души и поднимались они и душили его.
Он растерянно молчал при этом и удивленно смотрел вокруг. А потом заметил он, что какая-то противная, нечеловеческая рожа за ним все время следит, наблюдает и хихикает. Он точно знал, что не должен давать волю кошмару. Он знал, что не поддастся на это. У каждого свое место в этом мире, я не завидую Даниилу, потому что только он может справиться с тем, что есть у него нынче.
И как только он подумал так твердо обо всем, что происходило, эта рожа и исчезла сразу. И остался мальчик собой доволен. В первый раз он одержал победу над собой, и она была не менее значима, чем Данилова победы.
А потом писал он снова о брате своем. О том, что с ним приключилось за это время. Как разбил он венгров, рискнувших на него напасть, как вернулся в свой Галич, спокоен и мудр, хотя и был в то время еще совсем отроком.
И с гордостью писал Василек о том, что княжество его было одним из самых сильных и могучих, таким оно навсегда и останется, хотя чувствовал он, как много еще будет радостей и горестей, а сколько испытаний ждет их впереди. Как неспокойно и странно в этом мире стало жить. И татары жадные да дикие узкими своими глазами на мир их взирают и не могут понять, что удерживает их от нападения.
Только на рассвете в тот знаменательный день отложил мальчик рукопись свою и решил немного отдохнуть. Но никому еще не сознался он тогда, чем был занят все это время. Это оставалось его тайной на какой-то неопределенный срок. Все прояснится позднее.
ГЛАВА 13 ЛЕГЕНДА О ПТИЦЕ ФЕНИКСЕ
Даниил припомнил в то время старую историю, которую еще бабка когда-то сказывала. Но хотелось вспомнить ее еще один раз. Немного устыдившись, он подошел к старухе, сказал, что забывать ее в последнее время стал, как и саму старушку, которая жила в то время в своей маленькой избенке за княжескими хоромами. И только теперь заметил, как она была больна и немощна, почти не поднималась с постели. Но увидев Даниила, обрадовалась и что-то неразборчиво и тихо заговорила. Он присел на простую табуретку, чтобы лучше слышать ее, но половины из сказанного ею так и не запомнил. И видя, как трудно говорить ей, попросил ласково:
– А расскажи-ка