которой подписан конверт, электронной цифровой подписи клиента, которым он прислан. Если подпись клиента совпадает – банк накладывает на конверт свою цифровую подпись, удостоверяя, что теперь цифровой конверт содержит внутри номер электронной банкноты, номинал которой указан на цифровом конверте. При этом сумма, равная номиналу, указанному на цифровом конверте, списывается банком с расчетного счета клиента. Подписанный теперь уже и клиентом, и банком цифровой конверт отправляется банком обратно клиенту. Теперь этот дважды подписанный цифровой конверт, содержащий внутри номер банкноты и указанный снаружи ее номинал – уже настоящая электронная банкнота. Получивший ее клиент может «вскрыть конверт», декодировав номер банкноты, и записать его на компьютере в свой электронный кошелек.
Все эти операции происходили в течение нескольких секунд. Банк, даже если знал, какому клиенту он подписывает цифровые конверты, не знал сами номера банкнот. И, соответственно, не имел возможности отследить, кто и за что банкнотами с этими номерами будет расплачиваться впоследствии. Этим обеспечивалась практически полная анонимность платежей. Даже при наличии злого умысла или недобросовестности со стороны сотрудников банка, невозможно, анализируя весь объем данных по произведенным транзакциям с использованием таких электронных денег, установить всех участников процесса взаиморасчетов в такой виртуальной экономике. Так как часть информации – а именно, номера электронных купюр, которые генерируются конкретным эмитентов – банку ни при каких условиях не могут быть известны.
Предложенная Чаумом модель реализации электронных взаиморасчетов была революционной для своего времени. Хотя, конечно, она не была идеальной и не была лишена недостатков. В этой модели не предусматривались независимые или сторонние механизмы проверки двойного, тройного и так далее, в зависимости от степени жадности клиента, использования цифровых банкнот. Все отдавалось на откуп банку и приходилось рассчитывать только на его честность. Также банк, получив предъявленную клиентом к оплате цифровую банкноту, вполне мог сказать, что банкнота с таким номером уже была использована. «Заработав» таким образом на доверчивом клиенте стоимость номинала банкноты и без всякой возможности проверки своих действий кем бы то ни было. Мошенничество со стороны клиентов тоже было вполне возможно. Недобросовестный клиент, пытающийся повторно использовать электронную купюру с уже «погашенным» номером, мог начать юридическое разбирательство с банком, настаивая на своей добросовестности и апеллируя к тому, что банк злоупотребляет своим положением арбитра. Продавец товаров и услуг за электронные деньги мог, получив электронные банкноты от клиента, заявить, что банк отказал в авторизации по этим номерам банкнот, и затребовать с покупателя новые банкноты. Сохраненные копии предыдущих электронных банкнот вполне