ни выдохнуть остаток воздуха, и только ощущала режущую боль в груди. В голове всё завертелось, легкие рвало на части, мышцы ее грудной клетки судорожно сокращались.
Пересохшим ртом Марта пыталась поймать воздух, как рыба, выброшенная на берег, но воздуха не было и в помине. Ее окружало невесомое ничто, враждебное и в то же время нейтральное. В какой-то момент она ощутила себя чуждой частицей здесь, в этой вселенной равномерного света и покоя, этакой черной раздавленной букашкой на кипенно-белой бесконечной простыне.
Через некоторое время она почувствовала облегчение, что-то очень быстро промелькнуло у нее перед глазами, раздался звук, как будто кто-то быстро крутит бобину магнитофона и речь сливается в писклявый треск. Вот на мгновение она видит кого-то в белом, склонившегося над ней, а вот вроде полицейский и ее муж… Но нет, это лишь кажется…
Снова этот свет, и словно редеющее облако уступает дорогу чему-то нестерпимо яркому, великому, всепроникающему. Марта раскинула руки, желая обнять этот первозданный свет, и почувствовала, что энергия света ей уже совсем не враждебна и не чужда. Наоборот, она ее манит и принимает в свое лоно. Женщина ощутила беспричинное счастье. «Да, именно об этом толковал Эрик…» – пронеслась еще одна мысль в мозгу миссис Райт…
Она растворялась в молочно-белом свечении, навсегда покидая мир дождя, холода и разочарований…
Дело о бесследном исчезновении Марты Райт было закрыто и передано в архив ФБР.
Утрехтское столпотворение
ИЗ ЗАПИСЕЙ СЕКРЕТАРЯ ПРЕПОДОБНОГО архиепископа Бертольдино де Орсини, произведенных в праздник святого евангелиста апостола Матфея, сентября двадцать первого дня одна тысяча двести семьдесят восьмого года от Рождества Христова, в епископстве города Утрехта в пять часов пополудни.
«…поражены мы были пышностью оного зрелища, когда, со слов епископа Утрехтского Ансельма Тунского, сказанных преподобному отцу Бертольдино, после многих месяцев дождей и ненастья вдруг вышло яркое солнце, озарив всё вокруг своим светом, сделав золоченые и белые одежды служителей, несущих хоругви, еще более ослепительными на фоне промытого синего неба. Процессия, поющая гимны на латыни и местном наречии, насчитывавшая, видимо, сотни человек, если не тысячу, растянувшись по главной улице города, следовала от кафедрального собора города Утрехта, где звонари показывали свое искусство, оглашая окрестности благозвучием, приятным уху любого доброго христианина. Путь крестного хода лежал к каменному мосту, под именем Мозельского, через реку Рейн, которая в этом месте имела живописную излучину, что было благосклонно отмечено преподобным отцом Бертольдино…»
«Великое смущение наступило, когда первые идущие достигли середины моста, возникло непонятное затруднение в шествии, и мы заметили хоругвь, которую какой-то нерадивый мальчишка-служка с