Гонди, монахами аббатства Кемперле, которым принадлежал когда-то Бель-Иль.
Прилепившийся к сосновому лесу, что возвышался над бухтой, домик состоял из большого зала и трех маленьких комнат, бывших монастырских келий. Монахи жили уединенно и замкнуто – их жилище защищала крепкая дверь, железные, в форме креста, решетки на окнах и высокая ограда вокруг сада. В отдалении раскинула свои крылья ветряная мельница.
Сильви вскрикнула от радости, окинув взглядом необозримую панораму водной глади и прибрежных скал. Был отлив, и море обнажило плоские камни мыса Тайфер, который уходил далеко на север, словно стремился сомкнуться с естественными укреплениями – скалами и отмелями – мыса Киберон, между двумя мысами был пролив. Он был судоходным, но считался небезопасным. Все эти названия, еще незнакомые Сильви, быстро стали для нее привычными.
– Это место называется гавань Спасения, – объяснил ей пожилой крестьянин, один из двух нанятых Корантеном, чтобы привести в порядок жилище. – Потому что здесь находили помощь люди, пострадавшие от кораблекрушений и земных болезней.
Вот, значит, где предстоит ей теперь жить! Она будет дышать морским воздухом, подчиняться ритму его штормов и отливов. Здесь она будет ближе к Франсуа, который обожал великий океан, баюкавший его детские мечты. «Красивее всего океан в Бретани. Он ни в чем не похож на Средиземное море, такое синее, такое ласковое и коварное, – говорил он. – Южное море женственно, океан принадлежит героям: он – мужчина, он – король! Я могу часами стоять на берегу и смотреть на синие, зеленые, серые волны, на белоснежные гребни пены и бескрайнюю зыбь…» Да, Сильви найдет здесь покой в ожидании тех дней, когда ее разбитая жизнь снова войдет в привычную колею…
Легкий ветер, дующий с суши, донес запах жареной рыбы и пробудил аппетит, который, как казалось Сильви, навсегда ее покинул. Она оглянулась и увидела приближающегося Пьера де Гансевиля.
– Я пришел за вами, – оживленно сказал он. – Пора к столу. Вы, наверное, проголодались?
И впервые за долгое время он увидел улыбку на лице Сильви, лукавую улыбку прежней малышки Сильви.
– Да, – ответила она. – Кажется, я умираю с голоду. Но скажите, господин де Гансевиль, этот дом…
– …принадлежит вам. Я получил приказ купить небольшое имение, где вы действительно будете у себя. Его светлость сделал лишь самое неотложное дело, доставив вас на остров, куда он рассчитывает вернуться. Ну а я выполнил свое поручение и покину вас с вечерним приливом…
– Вы направляетесь к нему?
– Да. Бофор теперь во Фландрии, он ждет меня, но теперь я вас оставляю в надежных руках и уезжаю спокойно…
– Еще одно слово, господин де Гансевиль! Вам что-нибудь известно о шевалье де Рагенэле, моем крестном отце, которого посадили в Бастилию?
– Я знаю, что он вышел на свободу и теперь, конечно, знает, что вы живы.
– Он приедет сюда? Я бы так хотела видеть его!
– Нет. Это было бы опасно. За его домом следят. Он