страх.
Питер исчез.
– Питер, – вновь прошептал Ник.
«Куда он делся?»
Ник оглянулся. Питера не было. Ничего вокруг – только серый клубящийся туман без конца и края. А ведь Ник даже не представлял себе, с какой стороны пришел и куда двигался. Дыхание участилось. Казалось, туман сдавливает со всех сторон – вот-вот задушит, поглотит…
Ник понял, что в любую секунду может утратить контроль над собой и завизжать.
– Питер, – позвал Ник – на этот раз громче. И еще громче: – Питер!
Из тумана впереди показался Питер.
– Сказано же: держись рядом, – резко сказал он.
– Питер, тут кости! Человеческие! Что здесь…
Питер прижал палец к губам.
– Ш-ш-ш! Они нас услышат.
Взгляд Питера был убийственно серьезен, и это подействовало отрезвляюще.
– Кто «они»? – одними губами прошептал Ник, охваченный сильной тревогой.
Но Питер не отвечал – только резкими, быстрыми жестами поманил Ника за собой.
Ник не намерен был больше ни на шаг углубляться в эту призрачную пустыню. Но когда холодный липкий туман сомкнулся вокруг него, потянулся к нему, нежно скользя по коже, когда спина Питера начала таять в серой пелене и Ник понял, что вот-вот снова останется один, вся его решимость разом испарилась, и он кинулся вдогонку.
Держась как можно ближе к Питеру, Ник внимательно смотрел, куда ступает – на случай новых костей впереди. И без костей, конечно же, не обошлось – их было множество, и не только их: на земле начали попадаться шлемы, мечи и щиты, будто свалившиеся сюда прямиком из эпохи Крестовых походов. Едва не наступив на пистолет с кремневым замком, он увидел заплесневелые остатки треугольной – пиратской, как ему отчего-то подумалось – шляпы. Чуть дальше на земле лежал скелет, обтянутый тонкой ссохшейся кожей – в руке зажата походная фляжка, на теле истлевшие клочья британского красного мундира. Сотней футов дальше покоились останки человека в пыльной форме времен Гражданской войны. Мертвые пальцы солдата закостенели, глубоко впившись в глазницы.
А затем Ник увидел найковский хайтоп, и кровь его застыла в жилах. Хайтоп просто стоял на земле сам по себе. Ник не мог оторвать от него глаз, и неожиданно под ногу ему подвернулось что-то мягкое. Остановившись, он обнаружил, что стоит на руке мертвого мальчишки. Ступня глубоко ушла в мягкую, податливую плоть.
Ник резко отшатнулся.
«О господи! Иисусе всемилостивый!»
Он крепко прижал к губам кулак.
Казалось, мальчишка был примерно его лет, но точно сказать было трудно: высохшая кожа лица потрескалась, пошла клочьями. Глаза мальчишки были раскрыты во всю ширь, рот казался большой, бездонной буквой «О». Ник без проблем узнал гримасу ужаса, навеки застывшую на мертвом лице. Выражение лица самого Ника сделалось точно таким же.
«Может, закричать? – подумал он. – Может, тогда я проснусь в своей кровати, и услышу, как внизу Марко со своими вонючими дружками валяют дурака, но мне будет плевать. Что угодно