Свет клином на Миргороде не сошелся. И здесь люди живут.
– Если согласится Иришка, мы здесь дружно заживем. Нас не испугают трескучие морозы. Я сяду на трактор, Ира будет учить детей.
Пока мы с Чубом разговариваем, Чмо заканчивает приготовление дичи. В бараке появляется резкий запах горелых перьев.
– Еще этого нам не хватало, – возмущается Молдаван.
Чмо кладет тушки в алюминиевую миску. В ожидании, пока они немного остынут, смачно причмокивает толстыми губами.
– Дичь! – произносит довольно.
Он берет обгоревший комочек и, не пережевывая, отправляет в рот. Даже голодный организм ее не принимает. Чмо делает несколько интуитивных движений и отрыгивает птицу назад.
Иван, который рассказывал об Иришке и невольно наблюдал за Федей, неожиданно прерывает рассказ, что есть мочи мчится к ведру с помоями.
Наклоняется над ним, дергается от конвульсий. Делает поклоны. То, что съел утром, вылетает. Больше рвать нечем. Мне кажется, что сейчас весь его кишечник вывалится наружу.
Мы с Мишей тоже испытываем голод. Гнилая селедка, которую ели утром, только увеличила аппетит. Но от увиденного и нас тошнит.
Отвернулись от Феди, который делает вторую попытку, чтобы проглотить воробья, держимся из последних сил, чтобы не побежать вслед за Иваном.
А Чмо делает вторую попытку, чтобы проглотить тушку. Более удачную. Дико улыбается.
– Стошнило, декабрист, – смеется, когда Иван опять подходит к нарам.
20.01.1952 год.
Сегодня попустило. Мороз уменьшился, но не настолько, чтобы проводить наружные работы. Нас повезут на лесоповал. Совсем охренели, гады. Какой лесоповал?! Снег в рост человека. От мороза кожа на лице кукожится.
Вчера перед всем лагерем выступил начальник лагеря. Старичок в форме генерала. Он кутался в теплый овчинный тулуп, то и дело растирал рукавицами лицо, особенно большой нос, который сначала у него на морозе посинел, а потом стал белеть.
Начальник лагеря несколько лет назад отморозил свой нос. И теперь периодически он напоминал ему о себе. Старик сильно боялся крепких морозов и всячески старался при морозах сократить свое пребывание на открытом воздухе.
Сегодня он держался из всех сил. Ему надо было показать заключенным, что никакие морозы им не страшны, можно работать при любой погоде с обмороженными лицами, руками и ногами. Неторопливо прохаживаясь перед строем, интенсивно работал перчатками, растирая нос или укрывая его ими.
Наверное, ему наплевать, что большинство из нас тоже обмороженные. Кожа слезает с рук и ног, с лица. Главное, не забыть себя, любимого.
Он говорил, что народное хозяйство страны нуждается в древесине. А они уже несколько дней не выезжают в тайгу. Задание по ее заготовкам находится под угрозой срыва.
– Товарищ начальник! – вышел из строя Молдаван. – В такую погоду хороший хозяин из дому собаку не выгонит. В такой мороз не разрешается проводить наружные работы.
– Товарищи заключенные! Партия Ленина-Сталина не позволяет бездействовать