Эдрик долго молчал, обдумывая то, что услышал.
– Меня и Клэр станут искать, – тихо сказал Робин, думая вслух.
– Даже не сомневайтесь в этом! – угрюмо подтвердил Эдрик.
– И Вилла тоже.
– Вилл! – пренебрежительно фыркнул Эдрик, но, поймав предостерегающий взгляд Робина, заговорил абсолютно серьезно: – Да, ему, как и вам, грозит опасность, но о нем вспомнят только тогда, когда доберутся до вас, лорд Робин. Пока вы живы, лорд Вилл ни для кого не представляет угрозы. Вам не стоит так сильно беспокоиться о брате. Кто знает о маленьком селении среди лесов? Уж точно не сэр Рейнолд!
– Я поеду в Лондон, к королю, – не слушая Эдрика, продолжал Робин. – Я сделаю все, чтобы убедить Генриха, что и мой отец, и я, и мой брат пали жертвой гнусной клеветы.
– Нет, милорд! – неожиданно твердо перебил его Эдрик. – Вначале вам надо повидаться с кем-то из знатной родни, той, что вхожа в королевские покои. И вот тогда, узнав обо всем, вы и примете решение. До тех пор вам не следует торопиться в Лондон. Ну-ка, глотните и постарайтесь уснуть!
Эдрик вновь подал Робину флягу с можжевеловой водкой, и на этот раз крепкий напиток оказал на Робина то воздействие, которого Эдрик добивался…
На рассвете они позавтракали, не разводя костра. Эдрик оседлал лошадей и погрузил сумки на вьючную лошадь. Он подал сонную Клэренс Робину, усадил в свое седло не менее сонную дочь и засыпал костровище щедрыми горстями земли, после чего разбросал по опушке едкий перец, чтобы сбить со следа собак. Вскочив на коня, Эдрик сделал знак Робину, и всадники растворились в плотном белесом тумане зимнего утра.
Глава третья
Вернувшись с площади, Вилл, не медля ни секунды, вывел из конюшни жеребца и оседлал его. Потом стремительным шагом вошел в дом и, не отвечая на вопросы Элизабет, – мать оставалась в спальне, поднялся по лестнице в свою комнату. Спустился он облаченный в дорожный наряд, с мечом, убранным в ножны, с колчаном, полным стрел, и с луком в руке. Убирая лук в колчан, Вилл зашел в спальню матери.
Барбара лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене, ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Дотронувшись до ее руки, Вилл негромко сказал:
– Матушка, я уезжаю.
Немедленно забыв о своем горе, Барбара повернулась к сыну и впилась взглядом в мрачное, полное решимости лицо Вилла.
– Нет, Вилл! – задыхаясь, прошептала она. – Я просила тебя уехать, но теперь заклинаю: останься!
– Я не имею права, – жестко ответил Вилл. – Весть о гибели отца всеми толкуется однозначно. Но таких же сведений о гибели Робина нет. Я должен сам все узнать. Если Робину удалось спастись, я обязан помочь ему и ради него самого, и перед памятью отца. Это мой долг, мама. А еще есть Клэр. Что с ней – вообще покрыто туманом!
Барбара вскочила на колени и вцепилась в руки Вилла, силясь удержать сына.
– Мальчик мой, Вилл! Если то, что произошло, означает полное истребление Рочестеров, тебе грозит опасность! Останься,