Он тоже был маленьким, как и ты.
– Я скоро вырасту, – пообещала Тиль, слегка надув губы.
Не уловив тайного смысла ее слов, Барбара улыбнулась.
– Конечно, вырастешь. Все дети рано или поздно становятся взрослыми. В этом и радость родителей, и печаль.
– Иди поиграй, – велел дочери Эдрик, в отличие от Барбары прекрасно понявший, к чему относилось обещание Тиль вырасти как можно скорее.
Оставшись вдвоем, они сидели за столом напротив друг друга и долго молчали.
– Как здоровье лорда Робина? – прервала молчание Барбара.
– Поправится, – ответил Эдрик. – Его светлость – юноша крепкий и закаленный. Ему нелегко дались последние события.
– Да, – вздохнула Барбара, – горя хватило с избытком.
Ее глаза затуманились печалью, и она не заметила цепкого взгляда, которым ее быстро окинул Эдрик. Ему редко доводилось видеть Барбару. В последний раз, год назад, она выглядела много моложе. В густых пепельно-русых волосах засеребрились седые нити. Эдрик догадывался, что стало причиной и седины, и появившейся сеточки морщин возле глаз, но не подал виду.
– У тебя славная дочка, – сказала Барбара, чтобы что-то сказать. – Есть и другие дети, старше нее?
– Нет, Тиль – единственный мой ребенок, – ответил Эдрик. – Я не слишком торопился с женитьбой.
Барбара не стала спрашивать его о причинах, и Эдрик сказал сам:
– Все ждал, что ты образумишься, устанешь жить одна.
Он вперил в нее тяжелый настойчивый взгляд, но она лишь повела плечами и ничего не сказала в ответ.
– Жизнь свела нас в этом селении, где живешь ты и стану жить я, – продолжал гнуть свое Эдрик. – Я вдовец, граф Альрик погиб. Почему бы тебе не выйти за меня?
Барбара удивленно приподняла бровь и посмотрела на него долгим взглядом. Эдрик умел владеть собой. По его спокойному лицу нельзя было угадать, с каким тайным напряжением он ждал ответа. Барбара покачала головой, и вот тут уже Эдрик не выдержал и вспылил.
– Почему опять «нет»? Что во мне так отталкивает тебя, что ты снова отказываешь?!
– Не отталкивает, Эдрик, – устало ответила Барбара. – Не влечет, так правильнее. Смерть Альрика для меня ничего не меняет. Так уж я устроена. А еще у меня есть сын, которому ты попортил немало крови, цепляясь к нему на каждом шагу. Не знаю, что у него вышло с отцом, но уверена, что без твоего вмешательства не обошлось, и теперь Вилл места себе не находит.
Эдрик всерьез разозлился. Его уже попрекали вмешательством в разговор Вилла с отцом и сам граф Альрик, и Робин – а теперь еще и она! Эдрик не считал себя виноватым, он всего лишь указал Виллу на его обязанности перед отцом и братом. То, что парень не умеет держать себя в руках, не его, Эдрика, вина как наставника.
– Твой мальчишка, Бэб, очень упрямый и чрезмерно гордый! В этом все дело, а не во мне.
– А почему он должен прятать глаза? Чего ему следует стыдиться? Чем он заслужил у тебя такую стойкую