глаза.
– Вы? Но откуда вы узнали обо мне?
– Я милостивый государь кадровый разведчик! – понизил голос Вильмонт. – Как вы слышали, давно специализируюсь, в том числе по Востоку, так что обязан знать людей потенциально полезных в моём деле.
Вильмонт сделал знак, предлагая приступить к трапезе. Вначале у Лукова кусок не лез в горло, но вскоре голод всё же взял своё. Ели они молча, оба с большим аппетитом. А вокруг шла оживленная беседа между завтракавшими сотрудниками, но, как заметил Луков, никто не говорил о делах. Видимо, это здесь было не принято, а может быть дела всем настолько опротивели, что о них старались, как можно меньше вспоминать за пределами служебных кабинетов.
После завтрака Вильмонт привёл Лукова в какой-то пустой кабинет для продолжения разговора. Старик явно пребывал после еды в хорошем настроении, и сообщил приветливым доверительным тоном:
– Я очень рад, что вы приняли предложение Дзержинского. Откровенно говоря, вы мне позарез нужны. Я очень нуждаюсь в толковом товарище.
– Как?! Разве это был сам Дзержинский, руководитель ЧКа? – изумился Луков.
Все в Москве хорошо знали эту фамилию, олицетворявшую для одних безжалостный красный террор, а для других силу, которая пришла на смену разбежавшейся царской полиции и навела в охваченном бандитской анархией городе хоть какой-то порядок. До сих пор эта полулегендарная личность представлялась Лукову в виде двухметрового богатыря с косой саженью в плечах и мужественным лицом, будто отлитым из бронзы.
– Так вы не знали, что разговариваете с Дзержинским? – иронично осведомился Вильмонт, и расхохотался. – Ну что ж, возможно это даже к лучшему для вас. Потому что, должен вам сказать откровенно, держались вы чрезвычайно независимо, если не сказать нахально. И наверняка произвели впечатление на Феликса Эдмундовича. Он сам человек прямой, не привыкший чёрное называть белым, и в других в первую очередь ценит откровенность. Как я успел заметить, всякого рода угодничество и подхалимаж его страшно раздражают.
Луков действительно был поражён. Произошедшие с ним сегодня события приобретали совершенно новый вид. Старик-Вильмонт словно угадал его настроение:
– Теперь вы понимаете, Одиссей Гекторович, какое значение «товарищи» придают нашей экспедиции, если нас курирует сам Дзержинский.
Вновь раскрыв атлас на столе, Вильмонт посвятил молодого человека в курс дела. По ходу рассказа его палец неторопливо передвигался через обозначенные на картах атласа горные хребты и знаменитые реки. Старый разведчик говорил о предстоящем путешествии со спокойствием человека хорошо знающего по собственному опыту данные места.
Итак, как Луков уже догадался, им предстояла экспедиция на Восток. Сначала они должны подняться вверх по Волге до Астрахани и далее через закаспийские степи и пустыни следовать до Ташкента. Этот город являлся опорой советской власти во всём Туркестане. Именно Ташкент