срывается.
…Кутилов!
Рисунки
пёстрые.
И скифские
скулы
острые.
Не пасквилем,
не пародией —
Ходил
сквозняком
по Родине.
Сквозняк
всей Руси
космической —
Сибирский
поэт
трагический!
Ты в небе
зарыт
без надобы —
– Земли тебе было
мало бы!
Сияет
зарёю
гордою
Твой волчий
прищур
над городом.
Твой чёрт
над судьбой
богатырскою
Метелью
метёт
сибирскою:
«Сгоришь
в цвету,
не состаришься…»
А где ты
сейчас
мытаришься?
Не в адской ли чаше
с серою?
– Кутилов
воскресе!
– Верую!
Ты можешь
отчалить
в смерть, но я —
Твоя
правота
посмертная.
Хмельная,
босая,
вешняя —
Держава
твоя
нездешняя,
Козырная
и кутящая —
Русь-матушка
настоящая!
И отдано
Богу —
богово,
и отдано
волку —
логово.
Стихи
не горят,
поэтому —
Поэту
дано
поэтово.
Мона Лиза
Я трижды умер, но лишь раз воскрес.
Свой сон земной пройдя до половины,
Я вдруг проснулся в пустоте небес
У вкрадчиво светящейся картины.
Ты, ставшая в веках моей женой,
Здесь в красках, что обманчиво-невинны,
Одна, как перст, за синей тишиной
Сидишь, и над Тобой клубится зыбко
Рассеянный в пространстве голос мой,
И, отражаясь в зеркале улыбки,
Моя душа, из жизни в жизнь бредя,
Припоминает прежние ошибки.
А над Тобою – город из дождя:
Дворцы, холмы, колонны в синей дымке
Меня так манят, сердце бередя,
Стать тенью человека-невидимки,
Пройти сквозь воздух, синий и немой,
Не оставляя следа, без запинки,
И в нежном лимбе, полном тишиной,
До боли, до горячих слёз правдиво
Припомнить всё, что было не со мной.
Тончайший хмель