до первого городского поста ДПС. Шофёр Вася Чухнов закурил и мечтательно произнёс:
– Сейчас в баньке попаримся, отоспимся и утром свеженькие, как огурчики, на завод.
Чухнов ещё днём уговорил Романа заехать к нему в Погромный, в дом его бабки, где он жил со своей женой и двумя малютками-погодками. Роман согласился, так как в Волгоград к родителям он не успевал, а в Волжском ему ночевать было негде, разве что на заводе, куда он вёз комплектующие на двадцать ветроагрегатов.
Карпенко целый год искал на эти «ветряки» заказчиков, завод-изготовитель, деньги на комплектующие. В конце концов, почти всё, кроме электрогенераторов (а это лопасти, стойки, редукторы и другая мелочёвка) он достал практически по цене металлолома. Две машины, гружённые лопастями, Карпенко отправил на завод еще неделю назад, тремя днями раньше ушли ещё две с генераторами и редукторами, за ними на следующий день полуприцеп с секциями стоек. Сейчас, последним рейсом они везли остатки деталей и стоек.
В автомобильном радиоприемнике оборвалась песня Ободзинского и пошла мелодия «Подмосковных вечеров».
– Сейчас посмотрим, – сказал Роман, глядя на часы, – как там Москва с нами сверяется.
Навстречу, издали, все ярче светились фары двух встречных машин. Чухнов сбросил обороты, стрелка скорости поползла влево к цифре 65. В радиоприемнике запикало. Мимо просвистела встречная легковушка, и вдруг машину тряхнуло на шестом сигнале «Пик». Мимо пролетела и вторая машина, джип Чероки. Не успели Роман с Василием, чуть приподнятые толчком, вновь прижаться к сиденьям, как сзади что-то загромыхало. Чухнов резко затормозил, и машина, пролетев по шоссе ещё метров пятьдесят, остановилась.
– Кажется, что-то с прицепом, – пробормотал озабоченно Чухнов, выскакивая из кабины.
Роман, тоже встревоженный, вышел из машины и пошёл назад. Перед ними открылась более чем странная картина. Прицеп, собственно, только его передняя половина, стоял, устремившись передним бортом в небо. Впечатление было такое, как будто кто-то аккуратно разрезал его поперёк. Круглые секции стоек, естественно выпавшие из прицепа, раскатились в правый кювет. Посветив зажигалкой, Роман осмотрел две из них, обрезанные, как лазером поперёк, аккурат в размер оставшейся части прицепа.
Они пошли назад искать потерянную часть. Василий чертыхался, кляня всех, кто ехал в джипе. Другого объяснения происшедшего, как диверсия, просто не приходило на ум. Вдруг они увидели ещё более поразительное зрелище: дорога, обрезанная как по струнке, обрывалась, а за ней, ниже на полметра, начиналось снежное поле. Влево и вправо от дороги виднелась четкая граница между снежным полем впереди и черной, пропитанной осенними дождями землей, сзади. Насколько хватало глаз и звёздного света, перед ними тянулась эта заснеженная земля. Только сейчас Роман почувствовал морозный холод, которым тянуло на них с Василием от этого белого простора. Впереди, метрах в тридцати, разворачивался джип. Он подъехал вплотную к срезу дороги,