После отпуска тебя будто подменили! Расскажешь, что там произошло? – заорал в трубку друг. – Короче, я отключаюсь. До вечера, брат!
Прямо сейчас мне было глубоко наплевать, что подумал Том. Я знал, что он будет приставать ко мне с назойливыми вопросами, но совсем другое дело, получит ли он ответы. Я вздохнул и приподнялся с кровати на шум от открывающей двери. На пороге стояла мама с кухонным полотенцем в руках. – Марк, ужин готов. Спускайся! – А позже тебя ожидает серьёзный разговор.
– А позже, у меня дела, мам! Я соскучился по своим друзьям!
– Только после того, как обсудим твоё поведение, милый друг! – Она, как всегда, не говорила. Приказывала.
– Мам не настаивай. Ты и сама знаешь, что это бесполезно! Во мне играют подростковые гормоны, которые нужно усмирять.
Я заметил, она уже начинала вскипать от злости, но так или иначе, этот разговор, как и предыдущие, бесполезен. Она, как всегда, сдастся первой. Мы уже проходили это много раз.
– Ты дождёшься, что Кристиан займётся скоро твоими так сказать гормонами! И посмотрим, что из этого выйдет.
– Мам, вот только не угрожай, ладно! – Я встал с кровати и подошёл к ней. – Ты вроде как пришла позвать меня, ужинать? – положив руку ей на плечо, поинтересовался я. – Так пойдём! Зачем заставлять, Кристиана ждать?
– Ты маленький манипулятор. – Она сбросила мою ладонь со своего плеча и вышла из моей комнаты.
В тот момент, я не видел выражение её лица, зато прекрасно знал, что она больше не злится, давая тем самым понять, что мне дан зелёный свет.
Следующие несколько месяцев, больше походили на необдуманный прыжок без парашюта, всё сильнее затягивая в рутину безысходности, лишая мои лёгкие кислорода.
Жизнь пошла своим чередом: Школа, дом, друзья, недовольные родители, готовые в любой момент сдать тебя в руки психологов, дабы те, смогли бы вдолбить, «что такое хорошо, а что такое плохо».
Я выглядел всё чаще раздражённым и озлобленным. Постоянно норовил нарваться на неприятности, влезть в сумасшедшие драки без повода. Опоздания и прогулы школы, казалось вошли у меня в привычку. Большинство бывших друзей и одноклассников, предпочитали теперь держаться от меня подальше. Но самое главное, я начал замечать, что, ведя подобный образ жизни, моё сердце больше не страдало, а разум наотрез отказывался впускать образ Снежаны в мои мысли. Роль плохого мальчика, глубоко засела теперь во мне, искореняя последние остатки светлой стороны, моей души.
За несколько дней до моего шестнадцатилетия, я поехал в тату салон и сделал себе наколку. Мне ещё не было восемнадцати, поэтому по законам, я не имел права делать татуировку без согласия родителей. И нам с Томом пришлось провернуть кое-какие махинации. Мы заплатили хорошую сумму продавцу одного из местных киосков, где мы в последнее время, опять же незаконно покупали сигареты, а он в свою очередь любезно согласился нам помочь. Мы приехали в салон, где Стефан подписал нужные бумаги, играя в тот