.

в самой гуще леса. Пушкарь остановил машину, вышел из нее, потянулся навстречу солнцу:

      – Красота какая!

      – Кому как!

      – А что не так? Место спокойное. Не хуже, чем на кладбище. Даже лучше. Соседи донимать не будут.

      – Не смешно, – открывая багажник, буркнул Прохор.

      – Конечно, не смешно. Мне лично плакать хочется. Тело здесь закопаем, а башку на свалку выбросят.

      Прохор взял лопату, выбрал место под молодой осиной, вогнал штык в землю.

      – Дерн сначала сними.

      – Да знаю.

      – В каких войсках служил?

      – ДШБ.

      – Я тоже. Мотострелковый батальон парашютно-десантного полка. Кто-то там обещал взять Грозный силами одного парашютно-десантного полка, вот мы и брали. В декабре девяносто четвертого, – криво усмехнулся Пушкарь. – Как слепых котят в самый центр пихнули. Кошка бросила котят… Мне-то повезло, я из этого стишка живым выбрался… А ты воевал?

      – Не успел.

      – Тогда тебе не понять… Ну, чего смотришь, давай, рой! Яму для ближнего.

      Прохор кивнул, снова вонзил в землю штык, наметил контур, стал снимать дерн. А Пушкарь принял позу махрового дембеля в кругу желторотых салаг, сел на пенек, закурил.

      – Думаешь, почему я к Афонычу подался – барыг дербанить? А где эти барыги были, когда нас в Грозном расстреливали? Жирок нагуливали. С нас шкуру снимали, а они жировали… Почему я должен за них переживать?

      – Ну, кто-то же из них тоже служил. И воевал.

      – Кто-то. Но не все.

      – А три шкуры со всех дерешь.

      – Вот только мораль разводить не надо, – скривился Пушкарь.

      – Это не я начал…

      – Копай давай!

      Земля сначала была легкой, с песком, затем пошел сплошной суглинок, но Прохор не унывал. Он опустился вниз на целый метр, потом выбрался из ямы и воткнул штык в землю со словами:

      – Твоя очередь.

      – Кто сказал? – возмущенно глянул на него Пушкарь.

      – Твоя очередь сказала.

      Прохор устало опустился на пенек, вынул из кармана пачку «Примы», выбил из нее сигарету. Закурил и Пушкарь. Он не торопился браться за лопату, но и Прохор не собирался работать за него. А время шло.

      В конце концов Пушкарь понял, что Прохора не пробьешь, и взялся за работу. Но хватило его ненадолго. Он углубил яму всего на полметра, и на этом его терпение иссякло.

      – Все, хватит. И так сойдет.

      Прохор пожал плечами. Ему все равно, на какую глубину ляжет убитый кем-то человек. Не ему отвечать, если тело вдруг случайно найдут.

      Они вытащили покойника из машины, поднесли к яме. Но сбросить не успели.

      – Стоять! Руки вверх! – звонко выстрелил знакомый девичий голос.

      Прохор обернулся на голос и увидел курносую. Спортивный костюм на ней, на ногах резиновые сапоги, на голове бейсболка. А в руках она держала самый настоящий обрез «берданки».

      Мертвое тело глухо шлепнулось на землю. Пушкарь оторопело уставился на курносую:

      – Эй, что за шутки?

      – Это шутки? – Девушка на мгновение нацелила