про Стрелка стал еще страшнее.
Сон начинался хорошо, даже счастливо, как будто праздник или пикник. И вдруг, в разгар веселья, Селии становилось не по себе. Что-то было не так. Что? Ну конечно, Стрелок. Но теперь он не был собой, а был одним из гостей.
Самое жуткое, что он мог превратиться в кого угодно. Селия озиралась вокруг. Все были веселы, болтали и смеялись. И тут она догадывалась, кто это. Это могла быть мама, или папа, или няня. Говоря с мамой, Селия смотрела ей в лицо и видела его стальные глаза, а в рукаве маминого платья замечала – о ужас! – отвратительный обрубок вместо руки. Это не мама! Это Стрелок! Она кричала от страха и просыпалась.
Никто – ни мама, ни няня – не понимали, чего она боится. Когда она пересказывала свой сон, он уже не казался страшным.
– Ничего, детка, это только сон. Поворачивайся на другой бок и засыпай, – говорили ей. – Он не вернется.
А Стрелок возвращался.
Лежа в темноте, Селия отчаянно твердила про себя:
– Нет, мама – не Стрелок. Мама это мама. Я знаю, что мама – не Стрелок.
Но ночью, в неверном царстве теней и снов, так легко ошибиться. Все могло быть не тем, чем казалось, – это-то и пугало Селию.
– Сегодня ночью мисс Селии опять приснился кошмар, мэм, – докладывала утром няня.
– Какой кошмар?
– Какой-то человек с ружьем, мэм.
– Нет, мама, – уточняла Селия, – не человек с ружьем, а Стрелок.
– Ты боялась, что он тебя застрелит? Да, детка?
Селия качала головой. Объяснить она не могла.
Мама не заставляла ее объяснять. Она просто говорила:
– Мы все тебя любим. Здесь тебя никто не обидит.
Мама знала, чем утешить.
– Няня, что это за слово вон там на рекламе?
– «Утешение», детка. «Чашка нашего чаю принесет вам утешение».
И так каждый день. У Селии развился ненасытный интерес к словам. Она уже знала буквы, но мама не торопилась учить ее чтению. Мама была уверена, что рано начинать читать – вредит здоровью.
– До шести лет – никаких книг.
Но действительность часто противоречит теории воспитания. Когда Селии исполнилось пять с половиной, она уже читала все сказки на полках детской и почти все слова в рекламах. Иногда слова приводили ее в замешательство. Тогда она спрашивала у няни, показывая ей слово в книге:
– Няня, что оно значит, я не помню: «жадный» или «глупый»?
Писать Селия научилась гораздо позже, чем читать, и поэтому всю жизнь писала с ошибками.
Селия всей душой полюбила чтение. Ей открылся целый новый мир, мир, населенный феями, колдунами, домовыми и троллями. Особенно ей нравились сказки. Настоящие истории о настоящих детях не нравились совсем.
У Селии было мало знакомых сверстников, потому что их дом стоял на отшибе. Иногда в гости приходила Маргарет Маккрей – девочка годом старше Селии. Селию тоже приглашали в гости к Маргарет, но в этом случае она неизменно упиралась.
– Почему ты не любишь ходить к Маргарет? Разве она тебе не нравится? – спросила