и все угрозы исчезнут с первыми лучами солнца.
Прерывисто дыша, я привалился к тяжелой резной двери: ноги дрожали от усталости, руки сами собой кинули на землю тяжелые сумки. Вокруг мрачно возвышались обломки деревянных крестов и массивные пирамиды старых склепов.
Возница захлопнул за нами дверь и скрепя зубами задвинул проржавевший от времени засов.
– Кажется все, господин штудиоз… Спасены!
Я в ответ тяжело выдохнул. По лицу текли капли дождя, а тело наполняла безумная усталость: ни страха, ни злости.
Привязав лошадей, Филджи, кажется, первый раз за эту бесконечную ночь улыбнулся:
– Переждем. Мученица Мария! Святые стены защитят нас! Все хорошо… Только не шумите, господин штудиоз!
Пустые, холодные камни украшенные выцветшими ликами святых отозвались звучным эхом, заставив меня невольно вздрогнуть. Лошади в один голос заржали, и в церкви воцарилась гробовая тишина: лишь деревянные фигуры украшенные ореолом звезд мрачно взирали на двух испуганных путешественников, и монотонный звук дождя пробивался сквозь тонкую крышу.
Церковь была слишком большой и холодной – перевернутые верх тормашками скамьи создавали ощущение жуткого бардака, будто здесь прошелся огромный великан, разрушив часть стен и крышу. Да и затхлый резкий запах видимо жил здесь не один год – а стало быть, люди уже давно покинули эту святую обитель.
Трудно сказать, что пугало людей больше – ожившие мертвецы или живые трупы. Первые были чем-то из области ночных страшилок, и редко, кто видел их на самом деле, а вот вторые – к ним-то, как раз и относились душеприказчики. Люди, отмеченные клятвенной печатью, страшили окружающих не хуже треклятой чумы. Что придет в голову умирающему старцу на смертном одре? Чем он решит омрачить жизнь своего душеприказчика? Какие грехи придется отмолить несчастному?
Я часто слышал, как толстопузые преподаватели пугали студентов историями о хитрых душеприказчиках, передававшие свои обязанности первому встречному, сваливая на голову незнакомца тридцать три несчастья. Но и эта теория держалась лишь за счет многочисленных слухов, переданных от одного любителя «почесать языком» его болтливым друзьям. Может быть поэтому, душеприказчики и были сродни ужасным болезням – никто не знал откуда они берутся и как от них избавиться. Потому и сторонились этих мрачных людей как прокаженных, только завидев на их щеке огненную печать.
Вскоре меня перестало знобить, и я осторожно взял лист бумаги и попробовал отвлечься, что-нибудь начертав белой поверхности. Вроде бы получилось. Тревожные мысли окончательно покинули мою голову, и лишь неровные линии начали складываться в образ маленького забавного зверька, который почему-то восседал на каменном изваянии какого-то мифического чудовища, то ли горгульи, то ли огромного гренделя. Я с трепетом следил за собственной рукой – какие еще фигуры, в обход моей воли, возникнут на девственно чистом листе.
Филджи, кажется, задремал: на его лице читались детская безмятежность.
Мой