с высоты второго этажа на темнеющее скорбное поле могил. То тут, то там вспыхивали огоньки, и особым зрением Генри видел, как одна за другой возникали белесые фигуры и смотрели на него мертвыми глазами. Потом они в едином жесте поднесли палец к губам и указали на восток. Теперь Генри точно это знал. Ему нужно было туда, нужно было на восток.
– Кейт! – он вбежал в спальню и бросился к шкафу. Девушка недовольно повернулась, жмурясь от яркого света.
– Что стряслось? – она сердито откинула одеяло и села. – Конец света? Потоп?
– Я улетаю, – Генри выпрямился и посмотрел на подругу. – Утренним рейсом я улетаю в Токио. Прости.
История вторая, в которой возвращаться оказывается тяжелее, чем уходить
Видели всё на свете Мои глаза – и вернулись К вам, белые хризантемы.
"Доверие трудно заслужить, но очень легко потерять. Я думал, что не смогу больше довериться человеку, принесшему мне столько боли. Только не сразу понял, что этим человеком оказался не ты, а я сам".
Самолет летел над Россией, и Генри размышлял о том, как на самом деле мало разделяло их Соратой физически, и как много преград они создали для себя сами. Генри скучал. Он мечтал посмотреть в эти темные задумчивые глаза и увидеть в них прощение. Пожалуй, этого Макалистер хотел больше всего.
За четырнадцать с половиной часов полета он даже умудрился немного подремать и проснулся незадолго до объявления посадки. Прошлый подобный перелет ему почему-то мало запомнился, хотя на такое расстояние он тогда путешествовал впервые. Вместе с холодком в желудке, вызванным стрессом от полета, Генри вдруг испытал настоящий ужас от того, что придет к Сорате без приглашения спустя целых два года. Он точно его выставит. Даже на порог не пустит, это в том случае, если Генри вообще удастся его отыскать.
Дальше все было как во сне. Кафе в аэропорту, пролитый на брюки кофе – в точности, как в прошлый раз. Схема железнодорожных веток, разумеется, на японском. Генри купил жетон на лимитированный экспресс, занял место в идеально чистом светлом вагоне. Люди рядом выглядели чужими, занятыми собой, но вместе с тем неуловимо доброжелательными. А еще вокруг было очень много душ, но даже они не казались опасными. Еще полтора часа в дороге, и Генри ступил на землю города Киото, культурной столицы Японии. Что делать дальше, он решительно не представлял. Город жил своей жизнью, все куда-то спешили, но в сравнении с шумной Осакой, здесь было относительно тихо, даже уютно. Меньше стеклянных высоток, больше чего-то неуловимо духовного. Автобус провозил Генри мимо красивых храмов, аккуратных домиков с бонсаями за забором. То тут, то там виднелись традиционные изогнутые крыши.
Хибики не назвал точного адреса, потому что его как такового и не было. Все, что знал Генри – район Камигамо, вдоль реки Камо-гава, за мостом недалеко от Ботанического сада Киото. Слишком мало, чтобы чувствовать себя уверенно. В итоге пришлось нанять поразительно дорогое такси