прекрасный. Но он был бы еще лучше, если бы мы ехали в карете, а не летели с риском сломать шею.
– В карете душно, – возразил Лахлан.
Более того, он хорошо знал кузена, и у него не было ни малейшего желания весь день слушать его бесконечное нытье по поводу того, что они уехали из Акерджила.
С точки зрения кузена, ему как герцогу не было ровно никакой необходимости мчаться в Даннетшир, логово коварного Даннета, с целью навести там порядок. По твердому убеждению Дугала, достаточно было письма с повелением Даннету снова явиться в Акерджил.
Но Лахлан был упрям, как черт. Решив что-нибудь, он крайне неохотно менял свое мнение. Более того, за прошедший день решимость выбить из Даннета строптивость и уничтожить мятеж в зародыше лишь возросла.
– Как хорошо и покойно ехать в карете, – промямлил Дугал, с явной опаской поглядывая на Рэбела, словно на страшное чудовище из преисподней.
– А мне больше по душе простор и свежий воздух, – не согласился Лахлан. – Кроме того, Рэбелу тоже нужно как следует размяться.
– Этот конь слишком опасен, – настаивал Дугал.
Что за глупости? Лахлан удивленно уставился на кузена, ведь Рэбел подходил для него как нельзя лучше.
– Это же настоящий зверь! Он упрям и своенравен, как черт, и того и гляди сбросит вас с седла.
Что за чушь! Если кто действительно упрям и своенравен, так это не Рэбел, а он, Лахлан. Более того, ему нравилось быть самим собой. Сознавая свое превосходство, он, улыбнувшись, похлопал кузена по плечу и подал поводья его лошади подбежавшему конюху.
Не оглядываясь назад, Лахлан быстрыми шагами пересек двор и взбежал на крыльцо гостиницы. За день он устал и проголодался и уже предвкушал горячий ужин и теплую постель. Слуга, заранее посланный Маккинни, известил хозяина гостиницы, дабы тот все подготовил к приезду герцога.
В гостиной, кроме него, находилась семейная пара, муж с беременной женой. Лахлан замедлил шаги. Как ни отгонял он мысль о простом человеческом счастье, она неуклонно его преследовала, возникая каждый раз абсолютно неожиданно.
Семья, дети. Как он мечтал о них! Увы, для него это были несбыточные мечты. У него никогда не будет ни жены, ни детей. Никогда он не испытает той любви, которая светилась в счастливых глазах этих людей. Он даже на миг им позавидовал.
Но сейчас на лицах как мужа, так и жены также явственно проступало смешанное с усталостью отчаяние.
– Сэр, умоляю вас, неужели вы не видите, – хватая хозяина гостиницы за рукав, сердито воскликнул муж. – Неужели у вас не найдется хоть какой-нибудь комнаты для нас?
Хозяин отрицательно замотал головой.
– Ну хотя бы для моей жены, – в отчаянии взмолился мужчина, видя, что его жена вот-вот расплачется.
– Нет, у меня ничего для вас нет. Все занято, – отрезал трактирщик в привычной для него грубой манере. – Если хотите, можете переночевать на конюшне.
Черствость трактирщика неприятно задела Лахлана. Представив, как женщина в ее