девушка не могла вымолвить ни слова, Кшетти кивнула.
– Я зайду за Вами ровно в половину восьмого?
Кшетти помотала головой. К счастью, Роман быстро понял ее замешательство. Прийти на ужин вместе – это совсем не то, что сесть за один стол. Это уже кое к чему обязывает.
– Мисс Кшетти, Вы, наверное, путешествуете с семьей?
В глазах ученого застыл вопрос: наверно, ты не одна. С женихом. Если не с мужем.
Кшетти опять помотала головой, и, понимая, что это, в конце концов, неприлично, выдавила из себя:
– Я одна.
Облегчение в глазах Романа опять сменилось недоумением, и Кшетти поспешила объяснить:
– Я просто… Неважно чувствую себя. Нет, ничего особенного, просто думаю, что немного задержусь к ужину, – в это же время отчаянно соображая, что одеть. Ни к селу, ни к городу пришли сожаления о том, что в гардеробе леди из высшего света нет ничего такого… эдакого… вызывающего!
И вот теперь она совершенно измучила себя выбором. А ужин, как назло, уже начался. И робот-стюард уже приходил: капитан интересовался, как ее самочувствие. Дочь Лоция Веровири, как же! Попросив робота – именно попросив, Кшетти, не смотря на положение, занимаемое с детства, не умела приказывать никому, даже роботам-прислуге, созданным специально для выполнения приказов – передать капитану, что она задерживается, извиняется за беспокойство, нет, благодарит за беспокойство, нет, все-таки извиняется, короче, и то, и другое, и вообще сегодня она ужинает за другим столом… Еще раз спасибо за беспокойство.
Залпом осушив стакан воды, Кшетти впервые пожалела, что в каюте нет ничего покрепче – сама, дура, отказалась. А сейчас не помешало бы грамм пятьдесят, для храбрости.
Остановив выбор на жемчужно-серого цвета платье с тонким пояском с натуральным черным жемчугом, увитым золотыми листьями, Кшетти еще раз осмотрела себя в зеркале. Драпировка по линии груди позволяет хотя бы предположить, что вышеупомянутая грудь вообще наличествует, а в глубокий, до линии пояса, разрез сзади выглядывают крылышки острых лопаток… Не то, конечно, что хотелось бы предъявить взору понравившегося мужчины, но все-таки.
А в том, что Роман Веселов очень понравился Скшасе Кшетти Веровири, сомневаться не приходилось. Культурный, загорелый, и какой-то… добрый, да, добрый, – редкое, и, пожалуй драгоценное качество для мужчин. Веселов стремительно и молниеносно поразил воображение девушки.
Приходилось ли ей раньше симпатизировать кому-то? Кшетти даже про себя побоялась использовать термин «влюбляться». Несомненно. Альтлет, молодой скромный учитель по классу скрипки – давно, лет семь назад… Он проработал в доме Веровири не более двух недель. Одна из горничных – а живых слуг в наше время семья Веровири вполне могла себе позволить – заметила, как юная Кшетти смотрит на худого, сутулого, постоянно кашляющего очкарика с впавшими щеками (у парня была какая-то неизлечимая болезнь, не заразная, это понятно, но Кшетти не помнила, какая именно) и рассказала миссис Девашасе.
Больше