и весь Аверд в общем, назвав в конце такую сумму, что Девирг удивленно поднял бровь.
– Ты что, Закиль? Мы у тебя дом покупаем, а не Старый город с Храмом и площадью в придачу. Поводья-то натяни! Даю половину от того, что ты хочешь!
На лице торговца мгновенно появилось выражение глубочайшей печали. Прижав руки к груди, он сокрушенно замотал головой.
– Девирг, мальчик мой, ты разбиваешь мое больное старое сердце! Неужели я прожил такую долгую, полную невзгод жизнь, чтобы услышать, как на старости лет меня будет оскорблять юноша, к которому я всегда питал настоящие отеческие чувства? Нет-нет, отказываюсь тебя слушать! Половину! За такой дом!
– Да, половину.
– Ай, не хочу это слышать! – замахал руками носатый.
– Ну, не хочешь – как хочешь, не неволю, – пожал плечами Девирг. – Тем более, что это не единственный особняк у каналов на продажу. А справа от площади или слева, лично мне все равно, а вам?
Он посмотрел на остальных. Грейцель состроила равнодушную мину, а Кин Зи и Мэй Си пожав плечами, принялись с безразличным видом осматриваться по сторонам.
Гельд мгновенно уловил, куда подул ветер.
– Ну, ладно, может быть цена несколько высоковата, не спорю, – сдался он. – Но вы же посмотрите по сторонам! Вон там – Старый Город за стеной, а вон та крыша – это дворец эйцваса! Можно сказать – будете жить с ним по соседству. Ты на двор посмотри, на траву! Это же перина, а не трава – хоть спи на ней! А дом ты внутри посмотрел?! И все это я готов продать… да, какое там «продать» – подарить! Подарить тебе и твоим друзьям за жалкую кучку кеватров, от которых ни красоты, ни пользы!
– Подарить, значит?
– За такую цену – подарить!
– Ни красоты, ни пользы, говоришь?
– Мальчик мой, эти деньги не согреют тебя зимой и не насытят, если ты будешь бродить голодный по лесу без крыши над головой. И от чего тогда будет больше пользы – от бумажек с длинными цифрами, которые, как болтают там и сям, выписали тебе Ховскооды, или от теплого дома с двумя ванными и тремя большими каминами, около которых ты будешь греться холодной зимой и мучиться от раскаяния, что пожадничал и обидел старого Закиля?
Носатый повесил голову и смахнул с прищуренного глаза слезу.
– Ну, хорошо, – сокрушенно вздохнул он, так и не дождавшись ответа. – Только из моих к тебе и твоим друзьям отцовских чувств. Скину я тебе…
– Половину.
– Треть! И не монеты больше! Хочешь – иди к другим, держать не буду. Да только они тебе на дом цену снизят, а за обстановку втридорога заложат. Вот тогда ты и вспомнишь как горсть монет пожалел!
– А ты, значит, не заложишь втридорога?
– Да чтоб мне пусто было, если я когда-нибудь так поступлю! – возмутился гельд. – Будет вам обстановка! И садовники за мой счет, так уж и быть! Если ты прекратишь уже унижать старика… Ну что, минус треть – и договорились?
Он протянул руку.
Девирг покачал головой.
– Умеешь ты торговаться, старый. Ладно, уговорил!
Сделку