не пошлите, милорд, вашим невинным устам это не идет…
– Вик, кончай по-книжному базарить… Ха, зырь, Додик! – увидел он в конце улице того странного мужчину, который подмышкой что-то нёс, завернутое в мешковину.
– Ага! Тот местный дурачок. Давай последим за ним…
– На кой?
– Вот заладил «на кой?». Всё равно делать нефиг.
Дети стали шпионами. Они шли по пятам. Крались вдоль заборов. Но боятся, что мужчина в буденновке обернется, не стоило – тот шел быстро, наклонив голову, точно опасался оступиться, и ни разу не взглянул по сторонам.
–А ты видела, – через одышку говорил Витя, потому что идти приходилось быстро, – видела вчера… какой у него… большой?
Мальчик это спросил, чтобы немного ощутить волнение. Он еще ни разу не обсуждал с сестрой такое, но знал, что и её это возбудит. Сейчас на бегу Витя осмелел. Ему всегда хотелось такого волнения, но до этого он боялся.
– Ага. Ни то, что у тебя… даже когда стоит…
– А… а ты видела, – мальчик немного отставал и сейчас даже остановился ошеломленный.
– Конечно, видела, – обернулась Вика, но ненадолго, чтобы не упустить Додика из вида. – И еще кое-чё видела. Мама только сказала, тебе не говорить…
– Что… что не говорить? – бежал за девочкой мальчик, хотя ноги от волнения подкашивались. Он чувствовал возбуждения от неожиданно откровенного разговора…
– Блин! Где он? – оглядываясь, разочарованно проговорила Вика. Они уже давно выбежали за окраину поселка, бежали по какому-то полю с сухой травой. Впереди была спина Красноармейца. И вдруг… и вдруг он исчез. Растворился в воздухе. – Мистика какая-то!
Она села на огромный валун отдышаться.
– Что не говорить? – мальчик нервно дрожал, ему было совсем не до дурачка. Вика сдула со лба чёлку и лукаво поглядела на него:
– Маме на сболтнёшь? (Витя помотал головой). Короче, я маме рассказала, она мне сказала, тебе ничегошеньки не болтать. Помнишь, мама сказала, я всё поняла, а потом я к ним пошла спать? (Витя кивнул). Когда мы до этого ночью спали, ты думал, я спала, а я не спала. Ты сначала сам претворился, как будто спишь, потом я притворилась, как будто я сплю… (Вика тянула, а бедный Витя переминался, покрывался холодным потом и чувствовал, что в шортиках уже жестко). Короче, лежу я такая на боку, делаю вид, что сплю… А ты… – девочка засмеялась так, что наклонилась, и сквозь смех проговорила: – а ты дрочишь…
Витя залился краской. Отвернулся, чтобы убежать прочь долой от сестры и стыда. Но ноги подкосились от усталости и шока и он сел рядом на валун, только спиной к ней.
– Вот родители нас и расселили по разным кроваткам, чтобы ваше высочество беспрепятственно играло со своим царственным писюном.
– Я… я не играю, – сдерживая уже слёзы, выдавил из себя мальчик.
– Ой, как будто я не видела. Много раз через щель ширмы…
Для Вити это было первым серьезным ударом в жизни. Он был настолько ошеломлен, что не знал, что и делать. Такое чувство, точно враг вторгся в границы твоего государства