моря и спрятаться в ракушку, но она продолжила: – Театр, Леня, жил во все времена и даже во время войны. Наоборот, для людей это глоток свежего воздуха, Это…
Леонид не дал ей закончить фразу:
– Ключевое слово здесь «люди». Люди сейчас другие, в войну они защищали, а сейчас они защищаются, улавливаешь разницу?
– Нет… – Рита хотела еще что-то сказать, но заметив колючий взгляд мужа, замолчала.
– Вот и сиди дома, наслаждайся процессом, воспитывай дочь и вообще займись наконец новым домом.
Леонид все-таки попал в высшее общество, а в нем были свои законы. И Рита сдалась, она занялась воспитанием дочери, домом и собой.
Она была достойным дополнением своего супруга, сопровождая его на светских раутах, она ловила взгляды мужчин, а порой и завистливые женские.
– Вот настоящий театр, – не уставал комментировать Леонид, – блистай.
Общество, куда он так стремился, было высшее во всех отношениях. Они жили на последних этажах пентхаузов, они отдыхали в Шамони и спускались с вершин Альп на горных лыжах, они строили загородные дома с башенками, поднимались на смотровые площадки и видели людей, похожих на муравьев. Они строили свой муравейник.
Рита жила в предложенных обстоятельствах, стараясь не замечать того, что происходило вокруг, она не смотрела вниз, высоты она боялась с детства.
И, наверное, поэтому, когда подруга Любочка, тогда еще принимаемая в доме, рассказала любопытную историю о некоем чиновнике, который взял свою любовницу в секретарши и на вполне легальных основаниях катается с ней по всему миру, Марго заметила:
– Значит, так надо.
– Кому? – Любочка искренне удивилась.
– Ему, его жене и, наконец, любовнице.
– Нет, Ритка, я тебя не понимаю. Ты что, действительно можешь с этим согласиться?
– Я – нет, – невозмутимо ответила Марго и посмотрела на идеально сделанный маникюр.
– Ты же только что сказала противоположное.
– Нет, Любочка, это ты так услышала. Разъясняю для непонятливых: со мной такое случиться не может, потому что не случится никогда.
– Понятно, – протянула Любочка, – где уж нам, простым училкам, у вас там высокие отношения. – В голосе послышались обиженные нотки.
– Да это совсем не об этом, у вас, у нас. – Марго подняла глаза и посмотрела на подругу. – Это зависит не от того, где и как ты живешь. Все зависит от человека, что он чувствует. В конце концов, любовь не отменяли ни у простых училок, ни в президентских дворцах.
– О, как мы высоко взлетели, какими категориями мерим, Клинтон и как там ее, это ты про эту любовь?
– Нет.
О какой любви говорила тогда Марго, подруга так и не узнала, слово «любовь» повисло в воздухе, а через месяц Рита с дочерью улетели в Лондон. Леонид Михайлович послал их получать образование. Не то чтобы он очень хотел этого, но в высшем обществе было так принято: посылать своих